Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
113 
Польщенная вниманием, трогательным человеческим участием, Черепанова принесла две папки, набитые рисунками. Беляев долго разглядывал картинки, нарисованные цветными мелками и акварелью, чуть слезу не обронил от умиления. И окончательно завоевал сердце матери, попросив на память один из рисунков: «Мне любой, самый плохенький, какого не жалко. Повещу его в свое кабинете. А то нравственно тупеешь среди всей этой казенщины». «Берите любой», – растаяла Черепанова. Беляев выбрал ежика, который, гуляя в траве, нес на своих иголках пару грибов. Небо над ежиком было голубое, в углу листка сияло желтое солнце, но картинка почему-то называлась «Осень».
«Паша хороший человек и, по правде говоря, очень сентиментальной, – сказала Елена Георгиевна. – И это не смотря на то, что всю жизнь проработал в вашей организации. После развода он не стал судиться из-за квартиры, из-за тряпок и деревяшек, как судятся другие мужики, склочные и мелочные. Он все оставил мне, собрал свои вещи и ушел. Насколько я знаю, снимал квартиры. Представляете, как тяжело человеку мотался по чужим углам?» «Тяжело, очень тяжело», – снова согласился Беляев. Он вспомнил супругов Юрловых, это убийство произошло на съемной квартире на Волгоградском проспекте. «Я до сих пор жалею, что мы расстались», – добавила Черепанова, провожая гостя. Беляев показался ей очень милым, сердечным, даже сентиментальным человеком. «У Паши появилась какая-то женщина, а я не смогла пережить ежедневную ложь. Тогда не смогла. Время меняет нас».
Ирину Константиновну, вдову покончившего с собой дипломата Никольского, не стали вызывать повесткой в прокуратуру, чтобы сэкономить время. Беляев сам пришел в гости на Кутузовский проспект, предъявил для опознания в фотографию Черепанова – Дьякова. Никольская без колебаний, не задумавшись лишнюю секунду, подтвердила, что именно этот человек в начале лета приходил к покойному мужу. Ждал Максима на кухне и, когда тот вернулся, переговорил с ним в кабинете и ушел. «Отвратительная рожа», – Никольская, разглядывая фотографию, всхлипнула. И, кажется, уже собиралась всплакнуть, но вспомнила, что уже пробовала плакать в прошлый раз, и желаемого эффекта не добилась.
«Господи, как я все это проглядела, не почувствовала сердцем, что передо мной преступник, – сказала Ирина Константиновна, любившая высокопарный слог. – Вместе с этим человеком в наш дом, к моему покойному мужу, пришла большая беда». Беляев убрал фотографию в папку и сказал: «Беда пришла к вашему мужу значительно раньше». «Вот как? – удивилась вдова. – И когда же это случилось?» «В тот самый день, когда Никольский, впервые встретил вас, – ответил Беляев. – Это мое личное мнение, которое, разумеется, не найдет отражения в деле».
На языке вертелся десяток вопросов, касавшихся отношений Никольского и Медникова, но Беляев ничего не спросил. Всему свое время, – решил он. И ушел, сухо попрощавшись.
Под вечер Антипова вызвал к себе руководитель Службы внешней разведки, совещание затянулось. Обсуждали шифровку Колчина и аудио записи, полученные вчера из Лиссабона по дипломатическим каналам. Джейн Уильямс согласилась дать показания, Колчин записал беседу на магнитную пленку. Вернувшись от начальства, генерал надел наушники, нажал кнопку «пуск» и стал третий раз за сегодняшний день слушать откровения Уильямс. Если доверять этой особе, а врать в её положении нет смысла, картина получалась следующая.
Накануне прошлого Рождества Уильямс в качестве переводчицы, неплохо знающей русский язык, пригласили обслуживать одно совещание, в котором принимали участие бизнесмены и политики из России. На следующий день она показывала Лондон участникам конференции. Для этой цели в фирме «Смарт и Смарт» заказали автобус. От русского посольства к экскурсантам прикомандировали Дмитрия Ходакова. В пабе, где совершили остановку на ленч, завязалось первое знакомство переводчицы и дипломата. Уже на следующий день Ходаков, получивший приглашение в Польское посольство на прием по случаю рождественских праздников, позвонил Уильямс и попросил составить ему компанию. Заинтригованная Джейн не стала отказываться, представление о посольских приемах она составила себе по телевизионным сериалам и книжкам о красивой жизни. Дальше, по её словам, все получилось само собой. Ходаков, прилично выпив, проводил её до дома, а Джейн имела неосторожность пригласить его на кофе. Ходаков ушел под утро, на Рождество он подарил своей новой любовнице швейцарские часы на позолоченном браслетике.
113 
