Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
146 
В дверь постучали. Колчин снова натянул пиджак, вышел в прихожую и спросил, кто пришел. На этот раз отозвался женский голос. Открыв дверь, он пропустил в комнату женщину, которая катила впереди себя тележку, накрытую салфеткой.
– Ваш завтрак, – сказал женщина и, не рассчитывая на чаевые, уже собралась уйти.
Колчин преградил ей путь, внимательно посмотрел в лицо. Женщина опустила взгляд, она была немолода, с расплывшийся талией, толстой красной шеей, но её лицо ещё хранило следы былой красоты. Лет тридцать назад эта официантка, несомненно, могла составить счастье жизни модного художника или поэта, теперь она едва ли могла рассчитывать на единственную ночь, проведенную в обществе не совсем трезвого водопроводчика. Колчин сунул в карман её фартука пятерку, посторонился и, пожелав официантке всего наилучшего, запер дверь.
Подкатив тележку к стулу, скинул салфетку. Зачерпнул ложку супа и подумал, что красного перца на кухне не жалеют. Отломив свежеиспеченного хлеба, окунул кусочек в подливку из оливкового масла и тертого чеснока. Он не успел ополовинить тарелку супа, когда телефон зазвонил вновь. Колчин дотянулся рукой до матраса, взял трубку. Пабло от волнения говорил с присвистом и змеиным шипением, будто только что кирпичом ему повыбивали все зубы.
– Этот человек появился пять минут назад, – выпалил Пабло. – Сейчас механик осматривает машину. Нет ли на ней свежих повреждений. Это дело десяти минут. Затем ваш знакомый доплатит немного денег за то, что задержал «Опель». А затем уйдет.
– Кто-нибудь слышит наш разговор?
– Ни одна живая душа. Я звоню из конторки. Она отделена от зала стеклянной перегородкой. Жалюзи опущены. Запомните, у вас в запасе десять минут.
– Хорошо. Я понял.
Колчин дал отбой, сунул пистолет под ремень, но телефон зазвонил снова. На этот раз беспокоил Нестеров. Он видел, как несколько минут назад «Опель» заехал в подземный гараж.
– Пабло говорит, что у нас десять минут, – ответил Колчин. – Садись в фургон. Я спускаюсь.
Он вытер губу салфеткой, скомкав её, бросил на стул. Покосился на нетронутую закуску, две запотевших бутылки пива, вздохнув, надел коричневую фетровую шляпу под цвет пиджака и вышел из номера.
Москва, Сухаревка. 2 ноября.
Медников заканчивал поздний завтрак в закусочной, выходящий окнами на старый кривой переулок. Стоя за столиком с серой пластиковой столешницей, он вилкой делил на квадратики кусок картофельной запеканки, клал кусочки в рот и запивал еду приторно сладким чаем. До назначенной встречи с англичанами оставался час с четвертью, ходу до места не более четверти часа, поэтому Медников никуда не торопился. По стеклам стекали капли влаги, пахло желудевым кофе и ещё чем-то совершенно несъедобным.
Время приближалось к полудню, посетителей было немного, потому что завтрак давно закончился, а обеденный перерыв служащих начнется ещё нескоро. Медников разложил на столе утреннюю газету, одну за другой прочитал заметки из колонки происшествий. Ничего заслуживающего внимания, какая-то шелуха московского быта. Наркоман избил старуху, отобрал деньги, а затем запихнул бабку в канализационный люк, где она благополучно задохнулась. Пьяная жена столовым ножом изрезала на ремни физиономию и грудь своего супруга, помощника бухгалтера строительного участка, только тому, что решила, будто муж отдал ей не всю получку до последний копейки, а оставил себе заначку на пиво и сигареты. Несчастному наложили сто двадцать шесть швов и, когда он пойдет на поправку, обещали подыскать хороший стеклянный протез вместо потерянного глаза.
Далее в том же роде. Учащийся физкультурного интерната до смерти забил подростка, отличника математической школы, которого случайно встретил на улице. Физкультурник отрабатывал на отличнике приемы рукопашного боя. Все понятно, все правильно, ведь на ком-то эти приемы отрабатывать надо, физкультурник немного перестарался, не рассчитал силы, не учел возможности. Со всяким бывает. Не дочитав колонку до конца, Медников свернул газету трубочкой и опустил её в проволочную корзину, куда бросали использованные бумажные салфетки. Он положил в рот кусочек запеканки и, бездумно глядя в окно, стал вспоминать обстоятельства ночных событий.
Прошлой ночью, лежа на одной кровати с мертвым Игорем, он даже сумел вздремнуть часа полтора. Затем поднялся, не зажигая света, вышел из дома через заднее крыльцо, поставил на порог собранную сумку. Вернулся, перетащил труп на самый край кровати, придвинул ближе газовый баллон и, вытащив с полки бутыль машинного масла, разлил его по полу пару литров. Он зажег сантиметровый огарок свечи, поставил его в лужицу масла, вышел из дома, заперев дверь. Перебросив через забор спортивную сумку, поставил ногу на нижнюю перекладину, зацепился кончиками пальцев за верх занозистых досок, подтянулся и уже через мгновение оказался по другую его сторону забора. Раскрошив в пальцах несколько сигарет, присыпал землю крепким табаком, чтобы след не взяла собака, отлогим склоном спустился вниз к безымянной речушке, вошел в воду по щиколотки, сделал несколько шагов и остановился.
146 
