Глава одиннадцатая

Мадрид. 2 ноября.

Дьяков зашел перекусить в небольшое кафе на перекрестке двух оживленных улиц. Здесь не подавали всяких деликатесов вроде куропаток в шоколадном соусе с рябиновой подливкой, но кормили, судя по аппетитному запаху, вполне прилично. Дьяков заказал «чанкетес», рыбных мальков, зажаренных в растительном масле и пару минут раздумывал, чем бы запить это дело. Официант посоветовал взять «сангрию», но Дьяков отрицательно помотал головой, вспомнив, что этот напиток изготавливают специально для лопоухих туристов, сливая в одну емкость остатки вина, оставшегося в бокалах и бутылках вчерашних посетителей. Он заказал полбутылки хереса. Не привыкший надолго растягивать обед, быстро управился с жареными рыбешками, выпил вина. Бросив мятые купюры на столик и подхватив дорожную сумку, вышел на улицу.

– И как они такое жрут? – проворчал Дьяков. – Свинство.

Он, выплюнув на тротуар крошечную косточку, шепотом обозвал официанта самыми крепкими словами, какие вспомнились. Оставшись недоволен обедом, он чувствовал неутоленный голод и вкус не прожаренных головастиков, крошечные рыбьи головы, как песок скрипели на зубах, их вонючий дух не перебил даже терпкий херес.

Но хорошее настроение не испортила скверная пища. Впереди долгий не заполненный делами день и вечер, время, которое можно провести в свое удовольствие. Остановившись у газетного лотка, Дьяков взял английскую «Дейли телеграф», постоял у светофора, дождавшись, когда загорится зеленый огонек, перешел на противоположную сторону улицы, на углу которой расположился живописный скверик. Облюбовав скамейку в тени молодого эвкалипта, выбрал место, не загаженное голубями, поставил сумку, присел и развернул газету. Две старухи в нейлоновых париках, сидевшие напротив, кормили хлебными крошками пугливых воробьев. Дьяков решил, что немного отдохнет на скамейке, затем выпьет кофе в турецкой кофейне на углу, снимет номер в приличном и не очень дорогом отеле, куда вечером не стыдно пригласить девочку.

Провести неделю в Мадриде, когда здесь стоит чудесная погода, в меру теплая, но не жаркая, забыть все плохое и составить планы новой жизни. Это заманчиво. Говорят, сейчас хорошо в Швейцарии. Дьяков не успел просмотреть газетные заголовки, как кто-то тронул его за плечо. Дьяков поднял голову. Перед ним стоял Нестеров, переодетый в полицейскую в форму орехового цвета, на его шее болтался оловянный свисток на шнурке. Полицейский был полным высоким человеком средних лет, из-под фуражки выбивались вьющиеся каштановые волосы, по которым давно скучали ножницы парикмахера.

– Синьор иностранец? – спросил Нестеров по-испански.

– Иностранец, – раздраженно кивнул Дьяков и поднялся на ноги.

Как бы ты не презирал испанские законы, к полицейским здесь принято относиться с уважением и осторожностью, потому что в тюрьму можно загреметь за самую мелкую провинность. Этот полисмен, облачен в форму орехового цвета, значит, он служит в «Полисия Насьональ», эти парни следят за порядком в больших городах. Вообще-то в подразделениях полиции путаются даже сами испанцы. Здесь есть муниципалы, есть гражданская гвардия, одетая в форму цвета недоспелого авокадо, есть Верховный корпус, что-то вроде уголовного розыска, эти всегда работают в штатском. Наконец, есть специальное подразделение по борьбе с терроризмом, ограблениями банков и угонами самолетов. Удивительно, но дел всем хватает.

– Покажите, пожалуйста, ваш паспорт, – Нестеров улыбнулся, давая понять, что настроен он дружелюбно, а проверка документов не больше, чем формальность.

– Я слишком плохо говорю по-испански, – ответил Дьяков. – Я англичанин.

– Хорошо, – продолжал улыбаться Нестеров. – Значит, мы поговорим по-английски. Вы здесь по делам?

– Нет. Я турист. Люблю путешествовать.

– Это хорошо, – одобрил Нестеров. – Путешествие это как раз то, чего нам всем не хватает. Что у вас в сумке?

– Это носильные вещи. Холодного оружия и взрывчатых веществ у меня нет. Единственное, что может взорваться из моего имущества, так это баллончик с кремом для бритья. Но для этого его нужно хорошенько нагреть его на огне.

– Взорваться? – переспросил Нестеров. – Нагреть на огне?

Шутка полицейскому не понравилась, улыбка исчезла с его лица, он свел брови и сердито хмыкнул. Дьяков достал из внутреннего кармана пиджака английский паспорт, протянул его полисмену. Волноваться нечего. От пистолетов он избавился по дороге в Мадрид. Заехав на какой-то проселок, остановился на мосту, разобрал оружие и утопил его в мутной речушке, туда же бросил снаряженные обоймы. У Дьякова нет при себе даже перочинного ножа. Паспорт и страховое свидетельство подлинные, не липовые. Тревожиться не о чем. Но волнение почему-то не отпускало.

  150