Особенно,... 
92 
Сюда, наверх доносились какие-то шумы, то ли скрип дверей, то ли человеческие голоса. Возможно, это шумело в ушах. Донцов шагнул к лестнице, остановился, распахнув пиджак, сорвал с себя галстук. Без галстука почему-то задышалось ещё труднее. Широко раскрыв рот, Донцов закашлялся. Перед глазами расплылись фиолетовые круги. Кашель длился бесконечно, Донцов плевал на пол кровью и снова кашлял. Кашлял и снова плева. Приступ закончился через пару минут, когда глаза стали вылезать из орбит от недостатка воздуха. Донцов сделал ещё шаг вперед. Остановился и подумал, что переоценил свои силы, спуститься по лестнице и доковылять до машины будет чертовски трудно. Наверное, он умрет где-то на полдороге.
Еще Донцов подумал, что все получилось глупо. Он нарвался на пули, а ведь был шанс остаться целым. Хотя был ли у него этот шанс? Он просто вошел в дверь, потому что не было выбора. Он должен был войти в эту проклятую дверь.
За муками Донцова наблюдал через глазок в двери Дэннис Линсон, почти трезвый в этот вечер. Пожарник видел какой-то приятный эротический сон, молодую особу, совершенно голую, с которую собирался поучить французской любви, когда на лестничной площадке поднялась возня. Он заворочался, встал с кровати не сразу, лишь когда услышал четыре выстрела, грянувшие одновременно. Как был, в пижамной курточке и голубых шелковых штанах, вышел в прихожую и припал к глазку. Ясно, что-то ужасное стряслось в квартире Джейн Уильямс, женщины тихой и очень симпатичной. Ее дверь раскрыта, в прихожей горит свет, но никого не видно. Но что произошло?
Линсон, не любивший долгих раздумий, решил, что соседка стала жертвой грабителя. Из прихожей он прокрался в комнату, набрал номер полиции и, шепотом сообщив о происшествии, дважды повторил адрес. Вернувшись в прихожую, снова выглянул в глазок. На этот раз он увидел незнакомого мужчину. Тот, ухватившись обеими руками за перила, кашлял взахлеб, словно собирался по кускам выплюнуть из себя легкие. Когда приступ кашля закончился, преступник, ограбивший и, возможно, убивший соседку, шагнул к лестнице. Он не отпускал перила и пошатывался из стороны в сторону, будто перебрал лишнего.
Линсон мгновенно придумал для себя новую версию преступления: любовник соседки заявился на ночь глядя к ней в гости, напился, как свинья, и, приревновав Уильямс к другому мужчине, застрелил её из пистолета. Эта версия больше походила на правду. Линсон не был человеком робкого десятка, потому что пожарники не трусы, а сильные духом мужественные люди. Он мгновенно оценил обстановку и решил, что преступник, как бы пьян он ни был, наверняка успеет смотаться до приезда полиции. Значит, ему надо помешать.
Если действовать быстро и решительно, риск получить пулю не так уж велик. Линсон не хранил дома оружия, но свято верил в свой тяжелый кулак, который не подводил его в критические минуты. Он, стараясь не издать ни единого звука, снял цепочку, повернул замок. Человек на лестнице снова закашлялся, Линсон рванул дверь на себя, выскочил из квартиры, занес кулак для удара.
Донцов периферическим зрением увидел, темную тень, появившуюся ниоткуда. Инстинктивно, он пригнул голову и спасся от тяжелого кулака. Но в следующее мгновение Линсон налетел на него, как железнодорожный локомотив на зазевавшегося пешехода. Повалил, сбил с ног. Пожарник, уронив все сто двадцать килограммов живого веса на грудь Донцова, прижал его к полу. Размахнулся, съездил кулаком по челюсти слева, а затем справа. Размахнулся и снова вмазал.
Ударившись затылком об пол, Донцов не потерял сознания. Он приподнял руку, чтобы защититься от ударов, на большее не хватило сил. Он даже не почувствовал боли, когда кулак пожарника в очередной раз врезался в рот, сломал передние зубы. Донцов уже летел в пропасть, несся в темную пугающую пустоту.
Его тряс кашель, который невозможно было остановить. Воздуха не было. Кровь шла горлом и не давала дышать. Легкие хрипели, как худые меха старой гармони. Донцов хотел попросить, чтобы человек слез с него, но так и не выговорил ни слова, лишь побулькал что-то невнятное.
Пожарник, отбив кулаки, одной рукой ухватил Донцова за горло, другой вцепился ему в волосы. Линсон чувствовал, как противник обмяк под ним, дернул ногами, перестал кашлять, и затих. Но не ослабил хватку, не разжал тиски пальцев, пережимающих горло.
Под потолком на всех этажах загорелись лампочки. Линсон увидел лицо, лежавшего под ним человека. На полу разлилась большая кровавая лужа. Пижамная курточка пожарника, его голубые шелковые брюки были густо заляпаны кровью. Линсон отпустил горло человека, неподвижно лежавшего на полу, схватился за перила и встал на ноги. По лестнице поднималась молодая парочка со второго этажа. Женщина накинула халат, мужчина успел натянуть спортивный костюм. Он был бледен и напуган. Добравшись до верхней площадки, мужчина помахал рукой жене, чтобы та не вздумала идти сюда, наверх. И уставился на тело незнакомого человека, распростертое на полу. На рот, полный крови.
92 
