38 
– Значит, вы не сможете мне помочь?
В мертвых глазах Журавлева вспыхнули блеклые искорки жизни.
– Я не сказал, что не смогу найти вашего знакомого. За эту работу я возьму, скажем, тысячу зеленых плюс накладные расходы. Половина денег вперед. У каждого человека есть свои основные принципы. Мой принцип – половина гонорара вперед.
– Дороговато, – на всякий случай промямлил Локтев, не имевший ни малейшего представления о расценках столичных детективов.
– Вы находитесь, – Журавлев обвел взглядом темные сырые стены, – в сыскном агентстве, а не в собесе. Я, в отличие от вас, не работаю даром. А штукарь по московским понятиям – не великие деньги. В солидных частных агентствах вас обдерут, как липку. Там у них красивые секретарши в чулочках, кастелянши в коротких юбочках, блестящие полы, сотрудники с лысинами и в дорогих костюмах. И все такое прочее. Там пускают пыль в глаза. А я выполняю реальную работу за не слишком высокий гонорар. Согласны? Вижу, что согласны. Деньги у вас при себе?
Вздохнув, Локтев полез во внутренний карман пиджака, открыл бумажник и, покопавшись в его кожаном чреве, достал и, разложив деньги веером, протянул Журавлеву десять купюр по пятьдесят долларов. Тот принял деньги, пересчитав, спрятал их в ящик стола и, немного оживившись, потер одну ладонь о другую.
– С этой минуты вы становитесь моим официальным клиентом, – торжественно заявил Журавлев. – А официальный клиент это и друг, и товарищ, и работодатель в одном лице.
– Давно сюда не заходили официальные клиенты? – усмехнулся Локтев.
– Да как сказать, – неопределенно пожал плечами Журавлев. – Итак, к делу. Мы имеем номер пейджера. Это уже кое-что.
– Но вы только что сказали, что номер пейджера нам ничего не даст.
– Сказал, – кивнул Журавлев. – Но сказал это в ту пору, когда вы ещё не были моим официальным клиентом. Теперь все изменилось. Кардинально. На сто восемьдесят градусов. Теперь я говорю: ваш приятель, считайте, у меня вот в этом кармане.
Журавлев, обнажив в самодовольной улыбке желтые табачные зубы, похлопал себя ладонью по нагрудному карману рубашки.
– Он у меня вот здесь или почти здесь. Сидит и не дышит от страха.
– И что вы собираетесь делать: послать сообщение по пейджеру, назначить Тарасову встречу? Как вы станете его искать?
Локтев уже ругал себя за то, что так легко отдал деньги. Журавлев не внушал доверия: неряшливый мужчина, флегматичный грубиян, неудачник с высоким, ничем не подкрепленным самомнением. Целыми днями дрыхнет, сопит на продавленном диване, варит на электроплитки молочные сосиски, сидит за этим вот столом, в своем гнилом погребе, как паук в центре свитой паутины. И ждет, когда в эту сеть попадет какой-нибудь дурак набитый, вроде Локтева.
И вот она, легкая добыча с толстым кошельком, сама прибежала. Конечно же, не стоило так поспешно, так легко расставаться с деньгами. Следовало хотя бы поторговаться. Следовало не позволять этому хаму разговаривать с собой в этой развязной нагловатой манере.
– Искать? – переспросил Журавлев, выставил вперед правое ухо, будто плохо слышал и неожиданно сократил дистанцию, перейдя на «ты». – Запомни, я никого не собираюсь искать. Ваш Тарасов, или как там его теперь кличут, сам найдется.
– Но как, как это он найдется?
– Что ж, как официальный клиент, как человек, который внес в кассу агентства аванс, – Журавлев покосился на ящик стола, в котором лежали деньги, только что полученные от Локтева, – ты имеешь право знать о методах моей работы. Мне почему-то кажется, что ты не круглый дурак и не бездарная тупица, хотя и драматург по профессии. Слушай и запоминай сразу, потому что повторять и пережевывать всю эту кашу я не стану.
– Слушаю, – покорно кивнул Локтев, про себя решивший, что клиенты частных детективов просто не имеют право обижаться на грубость и вульгарные манеры тех людей, которых нанимают.
– В Москве примерно двадцать пейдженговых компаний, больших и малых. Владельцев пейджеров хоть неводом лови, не переловишь. Короче, их очень много. Каждая компания, грубо говоря, использует определенную радиочастоту для своей работы. Пейджеры этой компании настроены именно на эту радиочастоту. Вы звоните оператору по московскому телефону, передаете какую-нибудь хреноту; «Света, жду ровно в восемь у Большого». Через несколько секунд ваше обращение преобразуется в радиосигнал. Каждый пейджер ловит все сообщения, которые поступают в эфир. Но высвечивает на своем экране только те сообщения, которые адресованы конкретно данному абоненту. Пейджер так устроен. Это все равно, что запрограммировать телевизор так, чтобы он ловил только футбольные матчи. А в остальное время – экран темный. Почему только эти сообщения ловит пейджер? Да потому что каждый пейджер имеет свой индивидуальный код, который в него прошивает техническая служба компании. Схватываешь?
38 
