50 
Но то было слабое утешение. В наряде с чужого плеча было плохо, неуютно. Журавлев испытывал острую брезгливость. Он чувствовал себя так, будто на него силой надели и заставили носить нижнее белье человека, накануне умершего от обострения сифилиса. И этот умерший сифилитик, конечно же, был далеко не самым чистоплотным человеком на свете.
А может, так оно и было на самом деле?
Миновав сквер, Журавлев, хорошо знавший здешние дворы, прошел вдоль длинного прямого дома, на середине повернул в арку, перешел узкую улочку, прошагал ещё сотню метров. Найдя нужный дом, открыл дверь подъезда и лифтом поднялся на четвертый этаж.
Журавлев остановился перед дверью, обитой темным дерматином, большим пальцем утопил кнопку звонка. Мигнул глазок, упала цепочка, щелкнул замок. Седая женщина в темном фартуке пропустила гостя в прихожую. Журавлев поздоровался и поспешил снять фуражку, повесил её на крючок вешалки, расстегнул пуговицы тесного кителя.
– Вот в комнату проходите.
Женщина показала рукой, куда именно следует проходить милиционеру.
– Туфли можете не снимать.
– Что вы, я наслежу на ковре.
Журавлев, не расшнуровывая, скинул с ног ботинки, пошевелил пальцами ног и испытал облегчение, почти блаженство.
– У нас нет ковров, – ответила женщина.
В большой бедно обставленной комнате в кресле у телевизора сидел полный мужчина в белой майке без рукавов. Мужчина, разложив перед собой на журнальном столике пакетики с картошкой и воблу, сосал пиво из горлышка и смотрел на милицейского майора пустыми безразличными глазами.
Журавлев устроился на диване, положил на колени кожаную папку. Женщина вошла и села на другом краю дивана. Мужчина задрал майку и почесал волосатый живот.
– Что это вам приспичило в субботу приходить к людям? – спросил мужчина Журавлева и громко икнул. – Дома не сидится?
– У человека служба, – ответила за Журавлева женщина.
– А я не у тебя спрашивал, у него. Ты молчи, за умную сойдешь.
Не слишком любезный хозяин дома взял в руку пульт и уменьшил громкость телевизора. Затем он зачерпнул горсть сушеной картошки из пакета, бросил её себе в пасть и стал ожесточенно жевать.
– Если вы не хотите разговаривать, я могу уйти, – сказал Журавлев. – Оставлю вам повестку на понедельник.
– Что вы, – женщина всплеснула руками. – Когда мне по милициям ходить? Я на хлебозаводе работаю. В понедельник у меня смена. Спрашивайте.
– Я хотел только уточнить, – начал Журавлев, но хозяин оборвал его.
– Что тут уточнять? Парня уже закопали в сырую могилу. Уточнять надо, когда человек жил. А теперь…
Женщина достала из кармана фартука носовой платок и промокнула слезы. Наступила бесконечно долгая пауза. За музыкой, доносящийся из телевизора, стало слышно, как за окнами квартиры по узкому переулку прогрохотал грузовик. Жалобно зазвенела посуда за стеклами серванта.
– Вы спрашивайте, – разрешила хозяйка.
– Тогда начнем с общих данных.
Журавлев расстегнул «молнию» папки, вытащил толстый, исписанный до середины блокнот.
– Вы Мизяева Ольга Васильевна, правильно? То бишь вы мать пострадавшего?
– Она самая, – кивнула хозяйка. – Я и есть мать.
Журавлев перевел взгляд на мужчину, продолжавшего хрустеть картошкой.
– А вы, стало быть, отец пострадавшего? Не знаю вашего имени и отчества.
– Не отец я, отчим, – поправил Журавлева хозяин и отрекомендовался. – Борис Иванович Сухоручку. Инвалид, – подумав несколько секунд, Сухоручко уточнил. – Инвалид армии.
– Все понятно, – кивнул Журавлев.
Ему показалось, что хозяин хочет ещё что-то уточнить, но на этот раз Сухоручко только вздохнул и промолчал.
– Понимаете ли, есть основания полагать, что ваш сын не по воле случая оказался под колесами автомобиля, – начал Журавлев. – Есть основания полагать, что вашему сыну, так сказать, помогли попасть под машину. Его же товарищи помогли. Или его враги… Понимаете?
– Еще как понимаем, – ответил за женщину Сухоручко. – Милиции не хочется искать водителя, который задавил парня. А может, его уже нашли. А он оказался шишкой на ровном месте или сыном шишки. Он откупился взятками. Вот и решили все списать на товарищей Олега.
– Вы ошибаетесь, – покачал головой Журавлев. – Водителя мы не нашли. Ищем, но ещё не нашли. Хотелось бы проверить все версии.
– Ты вот что, выйди отсюда, – обратился к жене Сухоручко. – Мне надо наедине поговорить.
50 
