Последние отзывы

  31  

– Я еду домой, – сообщила она Пэдди.

Не поднимая глаз, чтобы не видеть ни Джейка, ни Ла Порта, Джесси прошла вслед за ирландцем к выходу, прочь из этого вертепа. Она решила дня два не показываться в салуне, обдумать все хорошенько, а главное, подготовиться к новой встрече с Джейком Вестоном.

На следующий день Джейк проснулся с головной болью. Что только ему не снилось – за ним гнались, пытались удавить красным шелковым шнурком, он тонул в океане и занимался любовью со своей хорошенькой компаньоншей.

Вечером Джесси ушла сразу же после того инцидента в кладовой, он видел, как она продефилировала через игорный зал, даже не взглянув в его сторону. Джейку было стыдно за то, что он так распустил руки, старик Генри убил бы его на месте, если б узнал, как он обошелся с его дочерью. Черт, но ведь он не собирался целоваться с ней! Все вышло как-то само собой. Она просто-напросто довела его, разозлила своими колкостями, и чем же еще было заткнуть рот этой противной девчонке, если не поцелуем? Впрочем, способ, как оказалось, весьма приятный.

Джейк сидел на краю кровати, сжав руками виски. Он вспомнил, что выпил вчера целую бутылку бренди, стараясь избавиться от наваждения и не думать о Джесс и о том, как сладко было ее целовать. Он тщетно пытался забыть податливость ее тела, упругость груди, округлость трепетных бедер… Но и теперь эти мысли вызвали сладкую дрожь, и Джейк застонал.

Он заставил себя встать, побриться и одеться и отправился вниз. Он зашел в бар, разбил яйцо в стакан с пивом, подсолил и залпом выпил. Стало немного легче, он даже помог Руперту таскать бочонки с виски.

Работу бармена Джейк знал неплохо. Пять лет назад, как раз накануне встречи с Генри, он устроился в бар – помогал разливать напитки. Нужно же было как-то зарабатывать на жизнь. Сам родом из Техаса, Вестон оказался в Калифорнии, пройдя войну и прослужив в армии конфедератов. Ни дома, ни родных у него не было – мать умерла от холеры еще до войны, а отца Джейк вообще никогда не знал. Ему было известно, что отец всегда погуливал от матери, а потом завел себе другую семью. Поэтому к браку Джейк относился скептически, считая сплошным занудством и враньем. И он решил, что не создан для семьи и не женится никогда.

– Спасибо, босс, – поблагодарил его Руперт, когда Джейк принес очередной бочонок. – Что-то с каждым годом эти бочки все тяжелеют. Вам не кажется, что виски уплотняется, а? – спросил он, усмехаясь и подмигивая хозяину.

– Не знаю, Руперт. Но должен тебе заметить, что с годами все тяжелее и пить, и работать. Все хуже и хуже год от года.

– Ну уж не хуже, чем в Эльмире-то?

Джейк ухмыльнулся.

– Да почти так же, – ответил он, прекрасно понимая, на что намекает бармен.

Джейк был капитаном кавалерии, и однажды в бою под ним, тяжело раненным, подстрелили лошадь. С одной пулей в плече и с другой в бедре Джейк был доставлен в Нью-Йорк, где провел шесть месяцев в тюрьме Эльмира – худшие полгода в его жизни. Невозможно забыть голод, болезни, крыс, умирающих солдат-конфедератов…

– Это партнерство с мисс Джесси вас так утомило? – пошутил Руперт.

– Она не сахар, уж будь уверен, – пожаловался Джейк. – Хотя оказалась намного умнее и сообразительнее, чем я ожидал. Но и намного упрямее, черт ее побери. Если бы кто мне раньше сказал, что девушке, получившей такое воспитание, как Джессика Таггарт, взбрело в голову заняться бизнесом, я бы решил, он обкурился китайской «травки», не иначе.

– То же самое сказал вчера Ла Порт, – сообщил Руперт. – Говорит, она и умна, и красива, но он ни за что бы не стал ее партнером по бизнесу.

Джейк выругался.

– Схожу-ка я в «Золотую колючку», посмотрю, как там дела у наших конкурентов, – буркнул он и направился к двери.

Моник Дюбуа избавит его от тоски и сомнений, все эти глупости разом вылетят из головы.

В отличие от «Дивного ангела», где посетителям предлагали азартные игры и девочек, в «Золотой колючке» устраивали настоящие развлекательные программы. Салун размещался в большом двухэтажном здании. Внизу два зала – игорный и зрительный – с баром и столиками перед небольшой сценой с блестящим занавесом. На втором этаже – зашторенные ложи, двери из которых вели в номера девиц.

Салун принадлежал некой Ноб Хилл Кэйт, но хозяйничали в нем две дамы – сама Кэйт и Моник Дюбуа, ее приемная дочь. Джейк изредка наведывался к Моник, красотке француженке с тонкой талией, длинными черными волосами и сияющими голубыми глазами.

  31