ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  91  

– Зайди за остановку и примерь. В письме ты просил подобрать тебе кое-что из одежды. Тут шмотки. Полный комплект. Носи на здоровье.

– А где отец? Почему вы приехали, а не он?

– Потом все расскажу, переоденься. Старье, что на тебе, брось в пакет и оставь его тут, чтобы с собой не тащить.

Ватутин взял сумку, заглянул в нее. Действительно, новые шмотки, фирменные. Он недоверчиво покачал головой, словно отказывался верить глазам. Зашел за будку остановки, через пять минут вернулся. Теперь в Ватутине трудно было узнать зэка, который выписался с зоны четверть часа назад. В синем костюме «Найк» с сиреневыми и черными вставками, кожаных кроссовках «Пума» и синей бейсболке он напоминал теннисиста любителя.

– Ну, как? – спросил Ватутин.

– Уже лучше, – одобрил Стерн. – Может, вмажем? Ну, ради такого дела?

Ватутин показал пальцем на распахнутую дверь магазинчика.

– Еще успеем, – покачал головой Стерн. – Вон моя «Газель». Тут до Чебоксар полтора часа езды. Там найдем приличный кабак и посидим. Или у тебя другие планы? Ты отцу писал, что заочница ждет в Питере. Туда хочешь намылиться?

– Да нет у меня никакой заочницы. Никого нет. И планов тоже нет. Думал, откинусь, а там… Короче, на месте разберусь.

– Тогда садись в машину.

* * *

Чебоксары. 10 августа.

В полупустом зеле ресторана «Копытце» засиделись за полночь. Стриптиз здесь показывали только по выходным, а в будние дни выступали какие-то местные самородки певуны. Пробелы развлекательной программы компенсировали вполне сносные лангеты со сложным гарниром, свежая клубника и водка, чистая и прозрачная, как материнская слеза. Главное, здесь можно спокойно поговорить за жизнь, не опасаясь лишних ушей. Потому что кабаки, вроде этого, контрразведку не интересуют. Парни из ФСБ специализируются на прослушке «Интуриста». Правда, в последние полчаса мужской разговор остановился. А Ватутин, забыв о делах, не отрываясь, разглядывал анемичную певицу в серебряном платье с глубоким декольте. Глаза молодого человека лучились странным желтым светом, будто внутри его головы горела свечка, в рот набегала слюна, кадык на шее ритмично двигался. Певица была похожа на преждевременно состарившуюся и располневшую куклу Барби, обнаженные руки слишком дряблые, на шее, если присмотреться, увидишь морщинки. Бюстгальтера под платьем не было, но выставленная напоказ грудь не рождала у Стерна и намека на мужское желание. Впрочем, Ватутин смотрел на эту бабец совсем другими глазами. Ресторанная певичка казалась ему воплощением женственности и страсти, кажется, именно эту женщину он видел в эротических снах весь последний месяц перед выпиской. Стерн курил, дожидаясь, когда певица выдаст последнее звонкое «ля», и, наконец, уберется с эстрады. На ее месте появится развязный малый в синем с электрической искоркой костюме и красной артистической бабочке. Малый исполнял роль конферансье, травил анекдоты, пел пошлые куплеты, аккомпанируя себе на трехрядке. Главные слова были сказаны, серьезный мужской разговор по существу уже состоялся по дороге к Чебоксарам. Стерн рассказал Севе, что его отец скончался несколько дней назад, похороны прошли вчера на кладбище в Малаховке. По Стерну, выходило, что Василич был серьезно болен. Диагноз врачей оказался смертным приговором: рак печени с метастазами в брюшную полость. Случай запущенный, операция и химиотерапия тут не помогут.

Однако Василич умер не от рака, не под скальпелем какого-нибудь коновала. И хорошо. Потому что бог послал ему легкую смерть: ночью по бухому делу Василич не заметил, что крышка погреба поднята и, сорвавшись вниз, сломал позвоночник о ступеньку деревянной лестницы. Ватутин вытер ладонью пару скупых слезинок, приклеившихся к ресницам. «Но почему же батя не разу не написал мне о болезни?» – спросил он. «А ты на его месте как бы поступил? – вздохнул Стерн. – Сын на зоне. Чем ты поможешь?» Четверть часа молчали. Сидевший за рулем Стерн, вытащил из кармана несколько цветных фотографий, протянул карточки Ватутину. «Последние снимки живого Василича, – горестно вздохнул Стерн. – Он один сидит за столом, а на других карточках мы вместе сидим за бутылкой. Я часто к нему заходил в последнее время, чуть не каждый день. Лекарства покупал. А те, что нельзя было достать в Москве, заказывал знакомым летчикам, которые в Европу летают. Надеюсь, лекарства продлили его жизнь хоть на месяц». «Наверное, много денег ушло на эти пилюли? – спросил Ватутин. – Сколько я вам должен?» «А сколько ты сможешь отдать?» – усмехнулся Стерн. Ответить нечего. Ватутин вернул фотографии Стерну и сказал: «Возможно, мой отец был не лучшим человеком на свете. Но он был моим отцом».

  91