Последние отзывы

  124  

– Все, блин, при делах, даже фраера вроде тебя, – вздохнул Маховик. – Один я торчу, как хрен в стакане. Пацаны подкидывают мне на бедность, чтобы с голоду не припух. Но сидеть на подсосе, не мой профиль. Да, лучше бы мне ногу отрезали. Даже две ноги.

Жора даже поморщился. Потер банкноту пальцами, проверяя, шершавая ли бумага, затем сложил ее пополам, провел ногтем по линии сгиба. Расправил купюру.

– Держи двумя пальцами за край, – сказал он.

Бирюков двумя пальцами ухватился за край банкноты. Маховик крепко держал свой край, затем резко дернул сотенную на себя.

– Странно, она не рвется, – сказал Жора. – Поддельная бы разорвалась. И в линии сгиба, где я проводил ногтем, должна остаться белая полоска, а на этой не осталось. М-да…

Маховик зубами открутил крышку пузырька. Действуя левой рукой, разложил банкноту на куске пластмассы, закрепил ее держателями, напоминающими бельевые прищепки. Из пипетки капнул на банкноту очищенного бензина, долго разглядывал через лупу проступившие водяные знаки. Бирюков не торопил Маховика. Сидя у окна, он разглядывал пустой двор старого дома, курил сигарету и думал о превратностях судьбы. С Жорой Бирюков сошелся в вологодской пересыльной тюрьме. Когда выяснилось, что Бирюков профессиональный художник, авторитетный Маховик, некогда закончивший с отличием художественную школу, сам предложил свою дружбу и помощь. Но помощь вскоре потребовалась самому Жоре.

Прошло уже пять лет с того злосчастного дня, когда контролеры пересыльной тюрьмы, придравшись к какому-то пустяку, выдернули Моховика из общей камеры и отвели в караульное помещение, прозванное козлодеркой. Сменяя друг друга, контролеры лупцевали Жору смертным боем два часа без перерыва. Стены и пол козлодерки были залиты кровью, терявшего сознание арестанта отливали водой и снова молотили чем придется. «Хватит, – крикнул прапорщик, который усердствовал больше остальных, и окончательно выбился из сил. – Стоп, я сказал». Маховик лежал на спине, разбросав руки по сторонам, смотрел в потолок, но видел только темноту. Отдышавшись, прапор подошел к Жоре и трижды прыгнул на его правую руку каблуками сапог. Арестант пришел в себя, взвыл от боли. И вскоре вырубился. Через весь коридор его волоком дотащили до камеры.

Ночью поднялась температура, Маховик бредил и впадал в забытье, рука вздулась и посинела. Сокамерники барабанили в дверь, просили вызвать из санчасти дежурного лепилу. Но фельдшер не пришел ни утром, ни днем. Зато под вечер в камеру заявился сам старший врач. Он осмотрел руку Маховика, впавшего в глубокую прострацию, сделал знак санитарам, и Жору на носилках уволокли неизвестно куда. Позднее выяснилось, что у Маховика сломано плечо и раздроблена лучевая кость правого предплечья. Починить руку, пожалуй, смог бы именитый московский профессор, но в пересылках медицинские светила не работают. Руку ампутировали чуть выше локтя.

Впоследствии Жора утверждал, что контролеры выполняли заказ из Москвы, отрабатывали деньги. Кое-кому из конкурентов не хотелось, чтоб Маховик, получивший детский срок за подделку долгового обязательства и попытку его обналички в одном из коммерческих банков, вышел на свободу живым, здоровым и снова мог заниматься изготовлением ценных бумаг. Вскоре Жора, от боли не спавший несколько ночей кряду, изменил свою точку зрения. «Это менты меня приговорили, – рассказывал он на этапе. – Против меня у них козырей никогда не будет. Потому что лучшего спеца, чем я, по всей России не найти. Вот они мне лапу и отпилили. И на том конец Маховику». Понять, какая из двух версий соответствует действительности, было невозможно.

Через полчаса Жора закончил свои опыты и сказал.

– В свое время в Москве было много польских баксов неплохого качества. Появлялись доллары дагестанского производства. Но это так… Мусор. Еще гуляла большая партия иранских баксов. Перекупщики брали по семьдесят – восемьдесят центов за доллар. Потому что те бабки того стоили. Очень хорошие. Но эти не хуже, хоть они не польские и не иранские.

Маховик помолчал минуту и сказал.

– Пожалуй, никто не смог бы изготовить фантики такого качества. Даже если имел все необходимое оборудование.

– А в чем секрет этих долларов?

– Понимаешь, для изготовления фальшивок в наше время в основном используют компьютерные технологии, – ответил Маховик. – Сканируют купюру. Затем изображение как бы редактируют, подбирают цвета и шлепают банкноты на лазерных принтерах с очень высоким разрешением. А в бумажный лист вклеивают металлическую полоску. Примитивная технология. Самодеятельность. Бабки, слепленные таким способом, стоят дешево, их легко распознают детекторы валют. А сбытчики пачками подают на нары.

  124