Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
130 
Вместо ответа Покровский застонал громче.
– А ты незаметно двигал бабки за границу, – Панов раздавил окурок о рубашку Покровского, прожег дырку. – И мы ничего не могли с тобой поделать, не могли помешать. Потому что ты был самый ценный кадр в этой команде. Я правильно излагаю?
Покровский держался за лицо, скрипел зубами, прилагая все силы, чтобы не вырубиться от боли.
– Я был в деле с самого его начала до конца. На вас не наезжали бандиты, вас не трогали менты, потому что ваши задницы оставались прикрытыми. Без вашего ведома. Вас берегли. Вам отстегивали высокий процент. Но теперь все кончилось. Потому что все на свете кончается. Так случилось. Не по моей воле. А теперь я хочу, чтобы ты один из всех этих мудаков остался жив. Ты подлечишь морду и уедешь к своим деньгам, чтобы не вспоминать все это дерьмо. Договорились?
– Договорились, – Покровский снова застонал. – Что вы хотите?
– Мне нужно знать, где сейчас прячется Архипов. И не лепи горбатого, будто он сдох. Подумай… Всего несколько слов, и мы расстанемся навсегда. И больше не встретимся. Твои царапины скоро заживут, и ты снова будешь нравиться девушкам. Впрочем, девки и так придут от тебя в восторг. Под человека с такими деньгами ляжет любая лярва. Ну, где он? Я жду.
– Я читал, будто Архипов погиб. Сгорел во время пожара в его галереи.
– Ты в своем репертуаре. Об этом я тоже читал. Так где он?
Ищенко стоял за могильной оградой. Он озирался по сторонам, вздыхал, понимая, что путного разговора все равно не получится. Они с Пановым ждали появления Покровского с раннего утра, знали, что в день рождение сына он обязательно появится. И вот дождались…
– Он погиб, – прошептал Покровский.
– Ты меня разочаровал, земляк. Это твое последнее слово?
– Я точно знаю, что он умер. Вы напрасно старались. Если бы Игорь остался жив, ты, скот, хрен бы чего из меня вытянул. Все равно бы отсосал…
– Мы зря потеряли время. Какая же ты тварь.
Панов плюнул, вытащил нож с обоюдоострым клинком, пластмассовой наборной рукояткой и медным тыльником. Задрал рубаху Покровского, полоснул его клинком по животу. Но Покровский уже не чувствовал боли. Он впал в пространное полуобморочное состояние. Панов взял нож обратным хватом, нагнулся и вогнал лезвие под ребро, точно в печень. И повернул рукоятку на девяносто градусов.
Глава двадцать первая
Бирюков появился на улице Королева под вечер, когда зажгли фонари, а дождь, моросивший весь день, затих. Тряхнув руку Архипова, он скинул плащ, прошел в комнату и упал в кресло.
– Слушай, я тут просто подыхаю от беспокойства, а ты как сквозь землю провалился, – Архипов, освобождая стол, складывал в пластиковый пакет пустые бутылки из-под пива и рыбные объедки. – Ни слуху, ни духу. Позвонил и снова пропал. Понимаешь, каково мне тут одному?
– Я бы с удовольствием поменялся с тобой местами. А телефонные разговоры нам противопоказаны.
– Тогда не будем торопить события, – сказал Архипов, решив не сообщать о визите Покровского. Иначе Бирюков поднимет шум, станет орать, что квартира засвечена, с минуту на минуту сюда явятся бандюки, надо срочно съезжать с этого места, если жизнь дорога. – Сначала перекусим и глотнем пива. А потом все подробности. Лады? Я тебя угощу отличным лещом.
Бирюков равнодушно кивнул головой и прикурил новую сигарету. Вчера утром он получил от Пенкина полтора десятка дискет и три лазерных диска. По словам адвоката, бегло просмотревшего содержимое электронных носителей, на них содержались все или почти все дела, которые вел Самойлов за последние восемь лет. Бирюкову пришлось пойти на расходы и купить портативный компьютер. Заперевшись в старухином клоповнике, он начал с просмотра дискет. Открывая документ за документом, Бирюков убедился, что электронный архив Самойлова составлен бессистемно, словно впопыхах. Даже знающему, искушенному в юридических тонкостях специалисту понадобится ни одна неделя, чтобы привести в порядок, как-то систематизировать весь этот сумбур. Справки, показания свидетелей защиты, копии заявлений, иски и встречные иски, заключения судебных экспертов, фотографии потерпевших и обвиняемых, имена, фамилии, сотни имен и фамилий… От этой бухгалтерии голова пошла кругом.
К середине ночи Бирюков закрыл компьютер, погасил свет и повалился на диван. «Кажется, пять тысяч баксов, которые получил Пенкин за то, что открыл сейф моим ключом, выброшены на помойку. Блин, все псу под хвост», – вслух сказал он и через минуту заснул. Сегодняшним утром, раскрыв блокнот для записей, Бирюков включил компьютер. На этот раз он решил работать по системе: просмотр документов дело десятое, начать следует с фотографий, содержавшихся на лазерных дисках. Фотки – вот ключ ко всей этой тарабарщине. И уже к полудню он сделал два важных открытия.
130 
