Особенно,... 
68 
Она взялась за колокольчик, чтобы вызвать камеристку, но Корд перехватил ее руку.
– Повернитесь, – сказал он мрачно. – Сегодня вам не понадобится служанка.
Она не спорила, когда он развернул ее спиной и начал раздевать уверенными быстрыми движениями, свидетельствующими о больших познаниях в деталях женского туалета.
Оставив на ней только чулки и подвязки, он вынул шпильки из ее волос, запустил пальцы в тяжелую массу волос, оттянул ее голову назад и приник к ее рту в долгом поцелуе.
К тому времени, когда он оторвался от ее губ, она не могла дышать, тепло разлилось по телу. Взяв на руки, Корд пронес ее через дверь, соединяющую их комнаты, и положил на свою огромную кровать.
Раньше они никогда не занимались любовью в его спальне. Он всегда приходил к ней и уходил до того, как появлялись слуги. Сейчас он даже не позаботился, чтобы откинуть темно-синее покрывало, просто положил ее на середину толстой пуховой перины, лег на нее и припал к ее рту.
Их совокупление было яростным, Корд обладал ее телом не так, как раньше, – как полновластный хозяин. Его вывело из себя присутствие Джулиана. Возможно, Тори значила для него больше, чем ему представлялось.
Если так, был еще лучик надежды.
Если бы только она нашла способ заставить его увидеть это.
– Спокойной ночи, Клер.
– Спокойной ночи, Перси. – Клер улыбнулась, но вскоре после того, как дверь за ним мягко закрылась, она швырнула щетку для волос.
– Миледи! – Ее камеристка нагнулась и подобрала детку.
Клер вздохнула.
– Простите меня, Фрэнсис, я не знаю, почему разошлась, разве что…
– Разве что, миледи? – Маленькая темноволосая женщина с лицом, на котором остались следы от перенесенной в детстве оспы – Фрэнсис была на десять лет старше Клер.
Клер повернулась на стуле и взглянула на нее:
– Вы с мужем спите в одной постели?
Служанка зарделась.
– Да, конечно. И нам это очень нравится, скажу я вам.
– Иногда мне хочется… Мне хочется, чтобы лорд Персиваль оставался со мной. Мы женаты. Мои папа и мама спали в одной кровати. Если бы Перси был здесь, я бы не чувствовала себя такой одинокой, просыпаясь по ночам. Служанка нахмурилась.
– Не мое это дело, миледи, но я думаю… Я знаю, ваша мама умерла, упокой Господи ее душу, и мне подумалось, что… – Служанка покачала головой. – Не мне это говорить.
Клер схватила ее за руку.
– О чем вы подумали? Скажите мне, Фрэнсис.
– Ладно… Я подумала, что если… ну, занимались ли вы с его светлостью любовью?
Клер пожала плечами, потянулась за своей серебряной щеткой и провела ею по волосам.
– Наверное, да. Он все время целует меня.
– Ну, поцелуи, конечно, часть этого, но есть еще много чего другого.
Щетка застыла на пол дороге, Клер повернула к служанке лицо.
– Много другого?
– Нуда, миледи. Мне пришло в голову, может быть, раз ваша матушка умерла, никто не рассказал вам об этом.
– О чем вы говорите? Фрэнсис закусила губу.
– Не знаю, следует ли мне говорить, миледи.
– Мне нужно знать. Пожалуйста, Фрэнсис. Я хочу, чтобы муж был счастлив со мной.
– В этом вы, конечно, правы. Лорд Перси в кои-то веки начнет улыбаться, если он получит от вас то, что другие мужчины имеют от своих жен.
Господи, она все время лишала его того, что ему нужно, и даже не догадывалась об этом.
– Расскажите мне, Фрэнсис, пожалуйста. Я хочу знать.
Через два часа изумленная Клер пожелала своей служанке спокойной ночи и забралась в постель. Она старалась заснуть, но каждый раз, когда закрывала глаза, ей вспоминались вопиющие вещи, о которых рассказала служанка.
Как только солнце поднялось достаточно высоко, чтобы прилично было явиться с визитом, Клер отправилась к Тори. Ей требовалось подтверждение слов служанки, она хотела узнать, проделывала ли Тори все это с графом.
В середине дня Клер знала удивительную правду о жизни.
Ее сестра не только, покраснев, призналась, что все рассказанное служанкой правда, но и принесла из библиотеки графа книгу "К вопросу о мужской и женской сексуальности".
– Тебе следовало объяснить мне, – сказала Клер.
– Я знаю. Прости меня. Но на такие темы трудно разговаривать даже сестрам, пусть они и очень близки. Я надеялась… что твой муж сам все уладит.
Но Перси был еще более застенчивым, чем Клер.
Клер присела на краешек дивана.
– И на что это похоже?
Тори покраснела. Она набрала в грудь воздуха и улыбнулась:
68 
