48 
Андрей насторожился. Каким бы дружелюбным ни старался выглядеть Корвет, Ласковин знал, насколько он опасен. Андрей хотел бы видеть в этот момент лицо рыжего. Но видел только широкую, как дверь, спину, туго обтянутую замшевой курткой.
– Виделись? – спокойно отозвался Вячеслав Михайлович.– Не думаю, что мы встречались.
– Не-ет! – возразил лидер «тобольцев».– У меня память хорошая. Я тебя видел, это точно!
Корвет подвигал челюстью, вспоминая.
– А! Ну точно! – И другим тоном: – Прошу прощения!
– Обознался? – спросил с облегчением Ласковин.
– Наоборот, вспомнил! Восьмидесятый год. Арзамас-три, спецподразделение! – Корвет широко улыбнулся.– Вы приезжали нас инструктировать. «Война – это путь обмана!» – процитировал он.– Ну?
– Я помню Арзамас-три,– сдержанно сказал Зимородинский.
Протянутой руки Корвета он словно бы не заметил.
– Арзамас помню. Тебя – нет.
– Неудивительно,– лидер «тобольцев» засмеялся, но Ласковин понял: он огорчен.
– Неудивительно, я тогда салабон был. Среди сотни других салабонов.– Он убрал руку и добавил со значением: – Тогда.
Выпрямившись, он повернулся к Ласковину, который уже был готов бросить свой недавно появившийся авторитет на защиту сэнсэя.
– Твой тренер?
– Мой.
– Хорошо. Тренер и ассистент. Все правильно. Отойдем. Они остановились в тени закрытого металлическими ставнями ларька.
– Значит, ты никогда не участвовал в игровых боях? – задумчиво произнес Корвет.– Может, я был не прав, когда предложил тебя?
Ласковин пожал плечами. Он не знал, куда клонит его собеседник.
– Я люблю давать людям шанс,– сказал лидер «тобольцев».– Ты знаешь, да?
– Догадываюсь.
– Можешь заработать хорошие деньги.
– Не только деньги.
– Верно! – судя по голосу Корвет был приятно удивлен.– Хочу, чтобы ты знал: я поставил на тебя. Серьезно поставил. Если ты победишь, нам, тебе и мне, станет легче. Кое-кто до сих пор считает, что с тебя следовало взыскать ущерб, врубаешься?
– А если я проиграю?
Корвет ответил не сразу. В темноте Андрей не видел его лица, но почти угадал его выражение, когда лидер «тобольцев» произнес:
– Не будем об этом говорить. Ты победишь.
– Я могу отказаться,– напомнил Ласковин.
– Ты не откажешься.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я раскусил тебя, Спортсмен! – Корвет похлопал Ласковина по спине.– У нас с тобой много общего. Когда-то я тоже дрался за деньги. А теперь… ты видишь, кто я теперь.
– Да,– Андрей постарался, чтобы голос его не выдал. Ссориться с «тобольцами» сейчас совсем ни к чему. Тогда ему уже не добраться до убийц Сарычева.
– Ты поднимешься еще выше,– сказал Корвет.– Потому что я тебе помогу. Убей его, Спортсмен!
– Вот этого я делать не буду,– не скрывая раздражения, произнес Андрей.– Но победить – постараюсь.
– Ты – белоручка,– несколько свысока произнес лидер «тобольцев».– Афган пошел бы тебе на пользу. Но ты научишься, я не сомневаюсь. Ладно, все сказано. По машинам. Нет, постой! Твой тренер отказался пожать мне руку. Скажи ему… (Андрей напрягся) скажи, что я не сержусь. Беру его под свою «крышу», бесплатно.– И добавил после многозначительной паузы: – После твоей победы.
«На глазах вяжет»,– подумал Андрей.
– Не уверен, что ему нужна твоя опека.
– Я перед ним в долгу,– ответил Корвет.
– Каким образом?
– После расскажу. После твоей победы! – Он еще раз хлопнул Ласковина по спине и пошел к своей машине.
– Езжай за мной,– распорядился напоследок.
– Что этот гришавинский «командир» тебе наболтал? – спросил Митяй, когда Ласковин сел за руль.
– Сказал, что лучше бы мне не проигрывать!
– Так и знал, что это подстава! – в сердцах воскликнул Митяй.
– Полчаса назад кто-то говорил, что будущий противник Андрея имеет свойство убивать побежденных,– заметил Зимородинский.
– Я это говорил! – подтвердил Николай.
– В таком случае угроза расправы в случае проигрыша не имеет смысла,– сказал Вячеслав Михайлович.– Нельзя убить дважды, ты согласен?
Митяй выругался, а Андрей вдруг обнаружил, что спокойный насмешливый тон сэнсэя полностью вернул ему самообладание. Несмотря на содержание реплик.
«Мерс» Корвета тронулся и свернул на набережную Смоленки, в сторону Кораблестроителей. Андрей поехал за ним.
– Слава,– сказал он, глядя на яркие габаритные огни в тридцати метрах впереди.– Тебе просили передать, что на тебя не сердятся.
48 
