– Значит, скоро в тюрьму поедем? – Солод, причмокивая, грыз сухое печенье. – Обвинение мне сегодня предъявят?
– В тюрьму поедем, но еще не скоро, – ответил Девяткин. – Обыск закончится только к вечеру. Обвинение предъявят не сегодня, а в установленный законом срок.
– Благодарю за исчерпывающий ответ, – Солод хотел засмеяться, но сдержался. – Я всегда полагал, что каждому человеку – честному обывателю или бизнесмену, семьянину или одинокому мужчине – не вредно посидеть в тюрьме. Ну, некоторое время. Скажем, неделю… Это помогает привести в порядок мысли. И чувства, разумеется. Заставляет посмотреть на привычные вещи под иным углом.
– Вы настроились на недельный отдых в камере?
– Только между нами. Я выйду раньше, чем вы предъявите мне обвинение. Как только меня выпустят, вызову машину и вернусь сюда. Сяду в кресло, в котором сейчас сижу. И выпью вместо чая двести виски. За свое здоровье и вашу скоропостижную…
Не закончив фразу, Солод усмехнулся, покашлял в кулак и поправил манжету белой рубашки и галстук.
– За здоровье пить рано, – вяло огрызнулся Девяткин.
– А вы все ездите на той желтой машине? – спросил Солод. – Кажется, она похожа на такси, только без шашечек.
– Я решил ее продать, – честно ответил Девяткин. – Но возможен другой вариант. Я стану брать плату со всех пассажиров, включая родственников и знакомых. Потому что окружающие достали меня вопросами про такси.
– Так я и знал, что все будут подкалывать. – Солод расцвел в улыбке. – Скажите, если, конечно, это не государственная тайна… Ту женщину, что выдавала себя за мою супругу, уже нашли?
– Это не тайна, – ответил Девяткин. – Искать Аллу Носкову нет никакой необходимости. По моим данным, она скоро вернется в Москву и окажет посильную помощь следствию. Как вы понимаете, показания вашей бывшей жены очень важны.
– Слушайте, господин Девяткин, слушайте внимательно… Нас в этой комнате двое. Поэтому скажу пару слов не для протокола. Женщина, которая называет себя моей женой, никогда в Москву не вернется. И показаний не даст. И на судебном процессе не выступит. Все это – лишь ваши пустые фантазии. Вы романтик, поэтому любите выдавать желаемое за действительное. Я бы пожелал удачи во всех ваших начинаниях. Но не хочу.
Вскоре в кабинете появились два прокурора из Москвы, прибывшие неизвестно зачем. В синих мундирах с золотыми пуговицами они выглядели очень внушительно. Устроившись за столиком в углу, прокуроры тихо переговаривались, листали автомобильные журналы и косили взглядом на Девяткина. Следом за ними приехал хорошо одетый мужчина с портфелем. Это был один из лучших адвокатов Москвы, некий Константин Хромов. С порога он заявил, что обыск проводится с нарушением процессуальных норм и присутствующие здесь прокуроры должны отметить эти нарушения. Во-первых, оперативники не имели права начинать следственные действия без адвоката, во-вторых…
Не дослушав, Солод рукой махнул, мол, оставь свои замечания при себе. И помалкивай.
– Костя, пусть они ищут, чего им надо, – сказал он. – За это им зарплата капает. Садись к столу. Чаю хочешь? Или чего перекусить?
– Спасибо, сыт. – Хромов вытащил какие-то бумажки и стал делать пометки в блокноте.
Вскоре в кабинет вошли шесть парней в гражданских костюмах, начали обыск и изъятие документов. Они составляли опись найденных в сейфах и письменном столе бумаг, складывали их в коробки из плотного картона. Эти коробки перевязывали шпагатом, на каждую ставили круглую печать и пломбу. Солод равнодушно наблюдал за происходящим, демонстративно зевал и думал, что все труды ментов напрасны. В бумагах они не найдут ничего интересного.
– Я анекдот один вспомнил, – сказал Солод. – Про одного жирафа, у которого была слишком длинная шея.
– Так рассказывай, – сказал юрист.
– Лучше воздержусь. А то представители закона, – он глянул на Девяткина, – воспримут мои иносказания как скрытую угрозу.
Адвокат расплылся в улыбке. Прокуроры в дальнем углу засмеялись. Солод открыл коробку и, выбрав сигару, закурил. Вот если бы милиционеры приехали сюда, захватив с собой пару лучших разыскных собак, и с этими собаками потоптались по клумбам вдоль липовой аллеи… Вот тогда у них появился бы шанс найти под цветочками свежий, почти не тронутый разложением труп Сергея Свистунова по кличке Свист. Установить личность бывшего уголовника будет непросто: кости лица раздроблены бейсбольной битой, с пальцев удалена кожа, с тела срезаны бородавки, татуировки и родинки. Но искать труп в цветочной клумбе никому в голову не придет.