51 
— Полностью с тобой согласен, — сказал со злой усмешкой Люк, усевшись в кресло. — Зачем все эти сладкие поцелуи, раз я не верю ни единому твоему слову? Ты очень опасная женщина.
— Вот и прекрасно! — бросила в сердцах Тесс. — А ты думаешь, что мне все это нравится? То ты меня страстно целуешь, то не менее рьяно смешиваешь с грязью, словно последнюю проходимку. И вообще, мне осточертела твоя подозрительность! Устраиваешь мне какие-то дурацкие проверки, задаешь кучу вопросов, постоянно пытаешься в чем-то уличить.
— Так оно и есть, — Люк поднялся на ноги и скрестил руки на груди. — Но мне это тоже порядком надоело. Так давай разберемся во всем прямо сейчас! Может, я действительно напрасно обижаю тебя своим подозрением?
— Интересно, как ты собираешься в этом разобраться, а?
— Расскажи мне о себе. Кто ты на самом деле?
— Я уже сто раз отвечала на этот вопрос — не знаю.
— Тогда зачем ты здесь?
Тесс, закусив губу, на секунду отвела взгляд в сторону. Затем вызывающе вскинула голову.
— Я хочу изумрудное ожерелье
Фарли. Люк рассмеялся:
— Враки! Ты хочешь меня.
— Да, черт побери! — В каком-то отчаянии воскликнула Тесс. Она обвила его шею руками, и их губы слились.
— Тесс… — простонал Люк. Он обнял ее, осыпая лицо нежными поцелуями. Одним-единственным словом он выразил чувства, переполнявшие его сердце.
— О Люк, пожалуйста… — Тесс испуганно оттолкнула его. — Давай не будем терять голову. В наших извечных и яростных словесных дуэлях мы переступили грань, Люк. Мы увлеклись. Ты должен помнить о своих строгих взглядах янки-пуританина и призвать свое благоразумие. Представляю, как разъярился бы Берт, если бы узнал, что мы себе позволяем.
— Берт? — недоуменно переспросил Люк. — Кто такой Берт?!
Тесс прикусила язык.
— Это… э-э-э… мой воспитатель, наставник, заботам которого меня перепоручили Карсвеллы в свое время.
— Да? Хм, я думал, что после Карсвеллов ты попала к Виолетте, или я ошибаюсь?
Тесс побледнела, лихорадочно придумывая ответ.
— Как ты узнал? Ладно, я расскажу об этой Виолетте. — На лице Тесс появилась гримаса отвращения.
— Если тебе неприятно вспоминать о ней, то я не настаиваю, — тихо произнес Люк.
— Да нет, отчего же — могу и рассказать. Она была посредницей — связующим звеном — между Бертом и Карсвеллами. Однажды она прикатила на черном, зловещего вида «Кадиллаке» к Карсвеллам, они о чем-то между собой потолковали, а затем она увезла меня из Майами в Чарльстон. Там, у Берта, она и оставила меня. Вот, собственно говоря, и все.
— Так это Берт — тот клиент с совершенно особым вкусом?
— Ну-у, можно и так сказать, — удивленно протянула Тесс.
Люк схватил ее за плечи и встряхнул:
— Как можно говорить об этом так спокойно? Ведь это же чудовищно!
Тесс в растерянности вытаращила на него глаза:
— Люк, я не понимаю, о чем ты говоришь? Берт не был клиентом Виолетты, он был ее сутенером. Ну, иногда, правда, привлекал ее и для другой грязной работы. А что касается его странных наклонностей и необычного вкуса, то здесь… — Тесс широко раскрыла глаза, только сейчас поняв, на что намекал ее собеседник. — Нет-нет, что ты! Берт взял меня не для удовлетворения своих сексуальных фантазий. Я потребовалась ему всего лишь для одной, очень хитроумной махинации. Он остался доволен моей работой и оставил у себя, решив сделать из меня, как он сам сказал, человека. Это Берт научил меня всем тонкостям непростого преступного ремесла. А секс? Нет, еще раз повторяю, никаких домогательств с его стороны не было. Так что в этом смысле обошлось без тяжелых психологических травм.
Люк пристально посмотрел на Тесс, а затем, повинуясь внезапному порыву, сжал ее в объятиях так, что у нее перехватило дыхание.
— Боже, — изменившимся голосом произнес он, — ты и так жила в каком-то постоянном аду, а если бы еще и это?..
— Я не говорила, что жила в аду, — проворковала Тесс, склонив голову ему на грудь.
— Это и так видно — по твоим глазам.
— Уж больно ты наблюдательный. — Она еще плотнее прижалась к нему. — Может, хватит за мной шпионить?
— Извини, у меня это происходит как-то непроизвольно. Отказаться от этого я уже не смогу, просто не получится. Я привык замечать все: и как у тебя каждый раз по-новому красиво уложены волосы, и как кокетливо свисает выбившийся непослушный локон, и как тебя охватывает трепет от моих прикосновений, и какие милые ямочки появляются у тебя на щеках, когда ты улыбаешься… Это уже вошло в привычку, стало потребностью — все подмечать.
51 
