Особенно,... 
77 
«Как быстро все прошло! — подумал он. — Как быстро!»
Он сунул в рот сигарету из новой пачки и, постаравшись выкинуть из головы печальные мысли, поехал дальше. Ветерок с каналов и рек, ворвавшись в незакрытое окно, освежил его и рассеял смог, и Вячеслав Сергеевич почувствовал себя лучше.
«Ну, теперь надо подумать, что я, собственно, ей скажу, когда увижу», — подумал он и стал подбирать в уме разные варианты. Все получалась какая-то чепуха. Фраза «Я соскучился…» после разговора с Мариной звучала уж слишком фальшиво. «Приехал посмотреть, что ты тут делаешь, как себя ведешь» — отдавала ненатуральной игривостью. Просто сказать «Я приехал» означало бы признание вины и просьбу о прощении, а этого Серов тоже не хотел. Парадокс был в том, что, конечно же, бесспорно, он был перед женой виноват, но вместе с тем не хотел признавать себя виноватым, ибо нельзя же человека винить в том, что он постоянно ощущает какую-то смертельную тоску, которую не знает чем развеять. А еще более странным казалось то, что он действительно соскучился по жене.
Проезжая по небольшим улочкам, он заплутал и поэтому к ресторану подъехал не со стороны той улицы, где как раз в это время в своей машине ждала Алексея Наташа (нужный ей ресторан, оказывается, действительно находился дальше, о чем и высказал предположение швейцар), а со стороны переулка, выскочив к нему с торца здания. Поэтому он и не увидел на стоянке среди машин знакомую «девятку» с московским номером. И Наташа, поскольку не доехала до конца улицы, не могла видеть ни аккуратный «ниссан» мужа, ни его самого, вышедшего на улицу и разговаривающего с Ни рыбой ни мясом. Они не встретились в этот вечер, и судьба, дразнясь, высовывая свой длинный розовый язычок, почти перекрестив в известной точке безымянной для нас улицы их пути, развела их теперь по совсем другим дорогам. Наташа уехала с Алексеем искать разгадку своего «темного человека», а Вячеслав Серов, не поддавшись на уговоры Ни рыбы ни мяса пройти в зал, остался сидеть в машине, ждать ее и курить одну за другой купленные на Московском проспекте сигареты.
Начало банкета было назначено на семь. «Если до девяти не придет, — решил он, — ждать больше нечего, надо ехать в гостиницу». Название гостиницы он хорошо знал. Наташа часто рассказывала ему, где они останавливались с ее отцом во время наездов в Питер. Он уточнил перед этим у Ни рыбы ни мяса. Нет, она жила не со всеми. «А если не со всеми, значит, там», — решил Серов. Он устроился поудобнее в машине перед рестораном. Голод давал о себе знать, он представлял, какую вкусную еду мог бы сейчас поглощать вместе со всеми, пить легкое вино, веселиться и делать вид, что ничего не произошло. Потом он пригласил бы жену танцевать. Он не сомневался: отношения восстановились бы без слов. Но вот ее не было, что нарушало все его планы, и к легкому, едва шевелящемуся внутри беспокойству стала примешиваться злоба.
«Ну, черт побери, куда она могла подеваться? — Он перебирал возможные варианты. — А-а-а! Ее, наверное, задержали на какой-нибудь консультации!» Это показалось ему самым разумным объяснением, и он поделился своими мыслями с Ни рыбой ни мясом, тоже вышедшим покурить на свежий воздух.
— Может быть, — уклончиво произнес тот. — Хотя Наталья Васильевна днем, когда мы с ней обедали вместе, ни о какой консультации не обмолвилась.
«Ну не обязана же она все тебе говорить!» — подумал Серов. Очевидно, Ни рыба ни мясо решил то же самое и, слегка помахав Серову толстой мягкой рукой, переваливаясь на отекших ногах, отправился в зал. Славик вздохнул и погрузился в свои размышления.
Алена раскрыла глаза оттого, что у нее ужасно затекла от неудобного подголовника шея. Она сначала даже не поняла, где находится, потом вспомнила и подумала в ужасе: неужели уже утро и она проспала в офисе всю ночь и все пропустила? Она посмотрела в окно, потом на часы. Было светло, но количество машин на набережной уменьшилось, прохожих не было, и Алена поняла, что наступил поздний вечер или белая петербургская ночь. Ее часы показывали одиннадцать, время разъезда из театров.
Терпение ее истощилось, ждать в офисе всю ночь показалось бессмысленным. Алена жаждала действовать — ругаться, грозить, скандалить, — а не сидеть сложа руки, теряя энергию. Наверное, теперь они уже не приедут сюда. Она ошиблась. Значит, они поехали в гостиницу к этой Нечаевой. И будут миловаться там. От этой мысли сердце Алены снова вскипело. Но как узнать, где остановилась эта стерва?
77 
