Последние отзывы

  9  

Я разжал руки. Помня о голосах в карете, я с некоторой настороженностью спросил:

– А почему ты приехала не одна?

Жужанна хитро улыбнулась и, привстав на цыпочки, зашептала мне прямо в ухо.

– Я же не могла приехать без подарка, – с простодушием маленькой девочки сообщила она.

Жужанна дотронулась до моих щек.

– Ты совсем исхудал, братец. Взгляни на себя! Ты голоден. Я это почувствовала еще в карете. Если я помешала тебе поужинать, то должна исправить свою промашку.

Раньше чем я успел открыть рот, она повернулась и подала знак кучеру, который вновь открыл дверцу кареты. Оттуда вылезли двое улыбающихся молодых людей. Оба держали в руках по бутылке шампанского. Первый из спутников Жужанны был среднего роста, весьма упитанный, с густыми золотистыми волосами. Туго накрахмаленный воротник сдавливал его бычью шею, и она складками нависала над поношенной пелериной. Он оценивающе оглядел мою сестру и, думая, что никто, кроме спутника, его не услышит, шепнул тому на ухо:

– Эту красотку я оставляю за собой. С тебя хватит и служанки.

Видимо, очень довольный своим остроумием, он грубо захохотал.

Реплика была произнесена по-английски, а выговор выдавал в упитанном мужчине уроженца Лондона. Но сами слова, неуместный смех и нескрываемое высокомерие сразу же вызвали у меня неприязнь.

Его приятель был выше ростом, лучше одет и атлетически сложен. Вьющиеся темно-русые волосы лишь подчеркивали его молодость. Он казался более трезвым, нежели толстяк, или просто хорошо умел скрывать свое опьянение. В ответ на бесцеремонное заявление он лишь рассеянно улыбнулся. Его восхищенный взгляд был прикован к Жуже. Кажется, моя сестра покорила его сердце.

Я провел в Англии четыре года, а моя жена тоже была уроженкой столицы туманного Альбиона. В прежней жизни я бы несказанно обрадовался, встретив лондонцев, и принялся бы расспрашивать их о новостях этого удивительного города. Меня и сейчас в какой-то мере радовала перспектива провести вечер в компании англичан. Но в еще большей степени меня ужасало собственное хладнокровие (хотя теперь у меня действительно была холодная кровь): перед тем как выпить кровь жертв, насладиться беседой с ними. Неужели я становлюсь похожим на Влада?

– Господа! – весело крикнула по-английски Жужанна. – Идите сюда и познакомьтесь с моим братом. Этот вечер мы проведем у него в гостях.

Англичане, улыбаясь и пошатываясь, двинулись к нам. На крыльце упитанный блондин споткнулся и, если бы не его спутник, наверняка бы упал. Появление Жужанны и гостей застало меня врасплох. Я сумел кое-как изобразить радушие, однако скопировать ослепительную улыбку Жужанны мне не удалось. Какими бы ни были эти люди, сейчас они, предвкушая замечательную вечеринку, брели навстречу своему концу. Жужанна так искренне и заразительно улыбалась, что, не знай я ее истинных намерений, никогда бы и не заподозрил ловушки.

Став вампиром, я не потерял совесть. Превозмогая чувство голода, она требовала под любым предлогом немедленно выпроводить всю компанию. Наблюдать, как двое подвыпивших гуляк идут прямо в западню... Совесть противилась этому жестокому, расчетливому маневру Жужанны. До сих пор моими жертвами были подонки венского общества: проститутки, воры и прочее отребье. Я не мог да и не желал искать себе пищу в других, более благополучных слоях общества.

Но ветер уже донес до меня их запах. Я вмиг оказался заворожен их кровью, как они – моей сестрой. Я видел, какими глазами Жужанна смотрела на англичан. Она жаждала крови, и ее жажда превосходила мою! Улыбка Жужанны стала еще шире, когда сестра убедилась, что я ослаб от голода и не буду сопротивляться ее затее.

Пока темноволосый англичанин помогал своему спутнику восстановить равновесие, я увидел, как из кареты вышла невысокая, худенькая, просто одетая девушка и робко засеменила в нашу сторону. Она была необычайно бледна, но, как и англичане, принадлежала к миру живых. И все же запах ее крови мне показался весьма необычным: вместе со сладковатым привкусом в нем ощущался слабый оттенок горечи. Тогда я не обратил на это особого внимания, но теперь-то я знаю: подмеченная мною странность свидетельствовала о начале превращения. Так пахнет человек пока еще живой, но обреченный стать неумершим.

Когда девушка подошла ближе, я вздрогнул – передо мной была Дуня, наша трансильванская горничная! Она преданно служила Мери, ухаживала за ней при родах. Но Влад укусил ее, чтобы полностью подчинить несчастную девушку своей воле. Прошедшие месяцы сделали меня почти бесчувственным, и все-таки, увидев Дуню, я испытал прилив искреннего сожаления. Бедняжка была еще совсем юной – не старше шестнадцати-семнадцати лет, и именно ее необычайная душевная чистота, ее верность нам обрекли добрую девушку на такую ужасную судьбу. Дуня подняла на меня глаза, и они округлились от удивления и необоримого страха. Интересно, как выглядел я теперь в глазах тех, кто знал меня до превращения? Смотреться в зеркала было бесполезно, ибо вампиры в них не отражаются. Неужели я стал столь же омерзителен, сколь прекрасна Жужанна?

  9