322 
Джил не хотела снова углубляться в этот спор.
— Времена меняются, — сказала она примирительно.
— А ты не меняешься. — Дора не желала успокаиваться. — О, я отлично знаю, что сейчас пошла такая мода, когда женщины ищут себе не мужа, а партнера. Партнера, как будто рождение ребенка — это такой бизнес. А когда ребенок рождается, они демонстрируют его на публике без тени смущения. Я знаю, это происходит постоянно. Я не слепая. Но ты не актриса и не рок-звезда. Ты всегда знала, чего хочешь, и никогда не стремилась гнаться за модой.
Джил заворочалась на стуле. Мать знала ее лучше, чем кто-либо другой, и все, что она сейчас говорила, было абсолютной правдой. Но правдой было также и то, что для построения крепких отношений необходим компромисс, а ведь она, помимо ребенка, хочет иметь и счастливый брак. Если она сейчас заставит Ричарда поступить так, как хочет она, то будущее счастье, несомненно, окажется под вопросом.
— Все уже решено, — сказала она. — Что-либо менять поздно. И ковылять к алтарю в таком виде я не собираюсь.
— Это значит, что пока ты свободная женщина, — сказала Дора. — Только ты можешь решать, как и где будет рожден твой ребенок. Если же Ричарду это не нравится, то, пожалуйста, напомни ему, что он сам предпочел до рождения ребенка не становиться твоим мужем в традиционном смысле слова, а раз так, то может сидеть и не высовываться — до свадьбы. Так… — Мать присела рядом с Джил за стол, где стояла коробка с приглашениями на свадьбу, которые нужно было подписать и разослать. — Давай-ка соберем твои вещи и отвезем тебя домой, в Уилтшир. Можешь оставить ему записку. Или позвони. Хочешь, принесу
тебе телефон?
— Сегодня я в Уилтшир не поеду, — сказала Джил. — Я хочу поговорить с Ричардом. Еще раз спрошу его…
— Спросишь его? — Дора положила руку на раздувшуюся лодыжку дочери. — О чем ты хочешь его спросить? Можно ли тебе родить твоего собственного ребенка…
— Кэтрин и его ребенок тоже.
— В данном случае это не имеет никакого значения. Рожать будешь ты, Джил, а не он. Ох, как это все на тебя не похоже! Ты всегда была такой разумной, а теперь ведешь себя так, как будто о чем-то беспокоишься, как будто боишься чем-то задеть его. Это абсурдно, понимаешь? Ему так повезло с тобой. Учитывая его возраст, ему вообще…
— Мама! — Между ними давно было решено, что возраст Ричарда не обсуждается, как и то, что он на два года старше отца Джил и на пять лет старше ее матери. — Ты права. Я разумный человек. Я знаю, чего хочу. И сейчас я хочу вот чего: поговорить с Ричардом, когда он вернется домой. До тех пор я в Уилтшир не поеду. И уж тем более не поеду туда, оставив ему записку.
В ее голосе зазвенела сталь. Такой тон она научилась использовать на Би-би-си, где иначе ни один проект не уложился бы в сроки и бюджет. Никто не решался возражать ей, когда в ее голосе начинали проскакивать металлические нотки.
Дора Фостер тоже не стала с ней спорить. Она только вздохнула и перевела взгляд на свадебное платье цвета слоновой кости, которое висело под прозрачным чехлом на кухонной двери.
— Никогда бы не подумала, что все так сложится, — проговорила она.
— Все будет хорошо, — сказала Джил, убеждая не только мать, но и себя.
Когда Дора уехала, Джил осталась наедине с мыслями, этими своенравными спутниками одиночества. Они требовали, чтобы она тщательно обдумала слова матери, а значит, и свои отношения с Ричардом.
То, что он первым предложил подождать со свадьбой, не имеет никакого значения. Это решение основано на здравом смысле. И они приняли его совместно. Так какая разница, кто первым предложил его на рассмотрение? Да, это был Ричард, ну и что? Он привел в высшей степени разумные доводы. Она сказала ему, что беременна, и он пришел от этой новости в восторг — не меньше, чем она сама. Он сказал: «Мы поженимся. Скажи мне, что мы поженимся», и она засмеялась при виде испуга на его лице: он, как мальчишка, боялся отказа. «Конечно, поженимся», — ответила она, и он схватил ее за руки и повел в спальню.
После близости они лежали, сплетя тела, и он говорил о свадьбе. Ее переполняло блаженство, чувство удовлетворения и благодарности, приносимое оргазмом, и в таком состоянии ей все казалось возможным и разумным. Поэтому когда он провозгласил, что хотел бы организовать для нее настоящую свадьбу, а не торопливую регистрацию брака, она сонно сказала: «Да-да, дорогой. Настоящую свадьбу». На что он добавил: «С настоящим свадебным платьем. С цветами и гостями. Хочу, чтобы была церковь. Фотограф. Прием. Я хочу, чтобы это был праздник, Джил».
322 
