Особенно,... 
70 
— Да, это здорово бодрит. — Барбара бросила сигарету на землю и, раздавив ее, закинула окурок на клумбу. — Разложится на микроорганизмы, — сказала она Хадии, предвосхищая возможный упрек. — Способствует разрыхлению почвы. И служит подкормкой для червяков. — Она поправила ремень сумки на плече. — Ладно. Мне пора. Будем надеяться, что наше яблочко не прокиснет.
— Может, мы вечером еще и фильм какой-нибудь посмотрим.
— Только никаких тоскующих девиц. Лучше посмотрим «Мстителей».[24] Миссис Пил стала моим кумиром. Обожаю длинноногих женщин, способных положить джентльмена на обе лопатки.
Хадия хихикнула.
Барбара кивнула ей на прощание. Она уже шагнула на мостовую, намереваясь смыться, когда Ажар вновь задержал ее.
— А что. Барбара, в Скотленд-Ярде проводят сокращение штатов?
От удивления она остановилась и ответила, не задумываясь о подоплеке его слов:
— Нет, черт побери. С чего это вы вдруг спрашиваете?
— Наверное, потому что осень, — сказал он. — Пора перемен.
— А-а. — Барбара сделала вид, что не замечает многозначности слова «перемены». Она отвела взгляд в сторону и сказала, словно в его вопросе не было ничего особенного: — Плохие парни орудуют, не обращая внимания на смену времен года. Вы же знаете этих прожженных грешников. Они никогда не отдыхают.
Широко улыбнувшись, она продолжила свой путь. Поскольку Ажар так и не спросил ее прямо о малоприятном слове «констебль», она предпочла не объяснять ему, почему это слово поставили перед ее фамилией. Ей хотелось как можно дольше уклоняться от этого объяснения или даже вовсе избежать его, ведь оно могло причинить Ажару незаслуженную боль. И ей вовсе не хотелось задумываться о причинах, по которым мучения Ажара были неприемлемы для нее.
Сидя на ступеньках лестницы в Нью-Скотленд-Ярде, Барбара упорно пыталась выкинуть из головы мысли о ее соседях. В конце концов, на сегодняшний день они для нее всего лишь соседи — мужчина и ребенок, с которыми ее случайно свела судьба.
Она взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Барбара издала протяжный стон. Мысль о предстоящих шести или даже восьми часах бдения у компьютера совершенно не вдохновляла ее. Наверняка имелся более экономичный путь проникновения в суть исторических дел инспектора Мейдена. Она перебрала несколько вариантов и решила испробовать наиболее оптимальный из них.
Внимательно просматривая архив, она часто натыкалась на одно и то же имя: старший инспектор Деннис Хекстелл, с которым Мейден не раз работал в паре как тайный агент. Если удастся найти этого Хекстелла, подумала она, то, возможно, он быстрее выведет ее на нужный след и ей не придется до умопомрачения выискивать нужные сведения в отчетах о двадцатилетней деятельности. Хекстелл — это то, что надо, решила Барбара. Она рывком поднялась со ступенек и отправилась на его поиски.
Это оказалось легче, чем она ожидала. Телефонный звонок в Особый отдел обеспечил ее сведениями о том, что инспектор Хекстелл по-прежнему трудится в данном подразделении, хотя теперь в качестве старшего суперинтенданта, разрабатывая операции, но не принимая в них непосредственного участия.
Барбара нашла Хекстелла за столиком кафетерия на четвертом этаже. Представившись, она попросила разрешения присоединиться к нему. Теоретик оторвал взгляд от разложенных перед ним фотографий. Его лицо, как подметила Барбара, выглядело скорее усохшим, чем морщинистым. Годы явно не пощадили его.
Старшин суперинтендант молча собрал снимки в стопку. Барбара вежливо добавила:
— Сэр, я работаю по делу об убийстве Мейден в Дербишире. Дочери Энди Мейдена. Вы ведь, кажется, работали в одной команде?
На сей раз она удостоилась ответа.
— Садитесь.
Барбара не возражала против лаконизма. Она приняла предложение и, взяв в буфете кока-колу с шоколадным пончиком, села за столик.
— Вот гак и портятся зубы, — заметил Хекстелл, кивнув на выбранную ею еду.
— Я жертва собственных пагубных привычек.
Он усмехнулся.
— Это ваш самолет? — спросила Барбара, кивнув на верхний снимок в пачке.
На фотографии был запечатлен желтый биплан времен Первой мировой войны, когда авиаторы носили кожаные шлемы и длинные белые шарфы.
— Один из моих самолетов, — сказал Хекстелл. — Я использую его для фигурных полетов.
— Значит, вы первоклассный летчик?
70 
