Марш бросил бумажный стаканчик в корзину для мусора и пошел наверх.
6
Вальтер Фибес пил шнапс у себя в кабинете. Со стола, стоявшего у окна, на него смотрели выстроившиеся в ряд пять человеческих голов – белые гипсовые слепки с откидными черепными коробками, поднятыми; как сиденья в уборной, и открывающими красные и серые участки мозга – пять характерных родовых типов германской империи. На плакате слева направо в нисходящем – с точки зрения властей – порядке содержались определения каждого типа. Первая категория – чисто нордический. Вторая – преимущественно нордический. Третья – гармоничный метис со слабо выраженными альпийскими или средиземноморскими чертами. Эти группы годились для службы в СС. Остальные не могли находиться на государственной службе и укоризненно глядели на Фибеса. Четвертая категория – метис преимущественно восточно-балтийского или альпийского происхождения, пятая – метис неевропейского происхождения.
Марш принадлежал к категории один-два; Фибес как назло находился на самой грани третьей. Впрочем, среди расовых фанатиков редко можно было найти арийских суперменов с голубыми глазами – эти фанатики, по словам «Дас шварце кор», были «весьма озабочены тем, чтобы их принадлежность к расе считалась общепризнанной». В то же время болотистые окраины расселения германской расы патрулировались теми, кто был не слишком уверен в чистоте своей крови. Непрочное положение порождает хороших стражей границ. Самыми громогласными защитниками чистоты расы были кривоногий франконский учитель, выглядевший смешным в традиционных кожаных штанишках; баварский лавочник; рыжий тюрингский бухгалтер с нервным тиком и влечением к членам гитлерюгенда, тем, что помоложе; калеки и уроды, недоноски нации.
Это относилось и к Фибесу – близорукому, сутулому, кривозубому рогоносцу Фибесу, – которого рейх осчастливил такой работой, о которой он мечтал. Гомосексуализм и смешение рас заняли место изнасилований и кровосмешения среди караемых смертью преступлений. Аборт, «подрывное действие против расового будущего Германии», также карался смертной казнью. В шестидесятые годы с их терпимостью наблюдался большой рост половых преступлений такого рода. Фибес, любитель копаться в грязных простынях, трудился все часы, выделенные для этого фюрером, и был счастлив, по словам Макса Йегера, как свинья в конском дерьме.
Но не сегодня. В данный момент он в сбившемся на бок парике и со слезами на глазах пил у себя в кабинете.
Марш сказал:
– Если верить газетам, Штукарт умер от сердечной недостаточности. – Фибер заморгал. – Но, по данным архива, личное дело Штукарта у тебя.
– Не могу ничего сказать.
– Разумеется, можешь. Мы же коллеги. – Марш сел и закурил. – Я так полагаю, что мы только и занимаемся тем, что спасаем «честь мундира».
– Не просто фамилии, – пробормотал Фибес. Он колебался. – Дай закурить.
– Бери. – Марш угостил коллегу сигаретой и щелкнул зажигалкой. Фибес опасливо, как школьник, затянулся.
– Признаюсь, Марш, это дело здорово меня потрясло. Этот человек в моих глазах был героем.
– Ты его знал?
– Естественно, ведь он был очень известен. Но лично никогда не встречал. А почему ты им интересуешься?
– Государственная тайна. Это все, что могу сказать. Сам знаешь.
– А, теперь понятно. – Фибес налил себе изрядную порцию шнапса. – У нас с тобой много общего, Марш.
– Да ну?
– Точно. Ты единственный следователь, который так же долго сидит на работе, как я. Мы отделались от жен и детей, от всего этого дерьма. Живем одной работой. Когда дела идут хорошо, и нам хорошо. Когда плохо… – Его голова упала на грудь. Через минуту он спросил: – Книгу Штукарта читал?
– К сожалению, нет.
Фибес достал из стола и протянул Маршу потрепанный том в кожаном переплете. «Комментарий к немецким расовым законам». Марш пролистал её. Здесь были главы, посвященные каждому из трех нюрнбергских законов 1935 года: Закону о гражданстве рейха, Закону о защите германской крови и германской чести, Закону об охране генетического здоровья германского народа. Некоторые места были подчеркнуты красными чернилами и помечены восклицательными знаками: «Чтобы избежать расового ущерба, необходимо, чтобы пары до брака подвергались медицинскому обследованию», «Брак между лицами, страдающими венерическими заболеваниями, слабоумием, эпилепсией или „генетическими пороками“ (смотри Закон 1933 года о стерилизации) разрешается только после предъявления справки о стерилизации». Были и таблицы: «Общий обзор допустимости браков между арийцами и неарийцами», «Распространенность кровосмешения первой степени».