Особенно,... 
35 
– Ларчик, – поправила Катерина.
– Замок на ящике был ерундовый, я сбил его камнем, открыл, там кожаный мешочек… Кэт, я пожалел того парня, как его – Сытов? Он оказался дурак. Я закопал скелет, вернул на место бочку, перебрал эти цацки, нашёл брошку-ящерицу и вспомнил твоё кольцо. Потом пришла ты с едой, и я потихоньку содрал с тебя кольцо, чтобы сравнить. Видишь, я не ошибся, эти ящерки – сёстры. И кто-то получил за них пулю в лоб. Очень мутная эта история, очень странная эта избушка и очень непростая эта баба Шура.
– Плевать, – решила вдруг всё для себя Катерина. – Мне на всё это наплевать. Хочешь, забирай себе всё и проваливай. Я никому ничего не скажу, заберу себе только кольцо.
– У тебя с мозгами беда. Как тебе может быть наплевать, если ты собираешься жить с человеком, у которого, скорее всего, рыльце в пуху и руки в крови? Откуда у него это кольцо?
– Роберт богатый человек. Мало ли что там когда-то случилось! Наверное, его обокрали, и у него осталось только это кольцо.
– Не думаю, что всё так просто.
– Какая тебе разница? Тебе ли искать истину и рассуждать у кого руки в пуху, а у кого рыло в крови!
– Наоборот, – буркнул помрачневший Матвей.
– Наоборот, – кивнула Катя. – Сути это не меняет. А суть в том, что сам ты – человек, портрет которого висит на каждом углу с надписью «Особо опасен». Я не понимаю, зачем ты пришёл сюда, зачем мне всё рассказал, да ещё пытаешься вывести кого-то на чистую воду. Подумаешь, череп с дыркой! Да я сама из-за этих сокровищ словила пулю в живот и чуть не отправилась на тот свет. Забирай всё и проваливай…
Он посмотрел на неё очень странно – будто не видел, подошёл к велотренажёру, залез на него и с натугой подналёг на педали. Он так и забыл сфокусировать взгляд, и зрелище получилось нелепым: бледный, патлатый тип в лейтенантских погонах, с бриллиантовым ожерельем на шее, занимается физкультурой, устремив бессмысленный взгляд в пространство.
– Швы! – снова пискнула Катерина, будто больше всего на свете ей было дело до его швов.
– Значит, ты говоришь, тебе на всё плевать! – крикнул он весело, наращивая темп вращения педалей. – И на меня и на сокровища?
– Уходи.
– А вдруг твой Роберт – убийца?
– Уходи.
– А вдруг баба Шура – мокрушница?
– Уходи.
– А вдруг…
– Проваливай!
– Ну, нет! – Он спрыгнул с тренажёра, подошёл к ней, схватил за плечи и потряс, как трясут неразумного человека, пытаясь вразумить его. – Не для того нас сводила судьба, чтобы ты капризной рукой рисовала свои сюжеты!
– Судьба?! Капризной рукой?! Рисовала сюжеты?! Ого, сколько пафоса и как образно! А я думала, ты одноклеточный!
– Да, я одноклеточный, – он повалил её на кровать, на синий атлас, на россыпь невиданных драгоценностей, и Катерина почему-то не сделала ни малейшего усилия, чтобы оттолкнуть его от себя.
Сон как рукой сняло. Чёрт знает, сколько привлекательности в этих «плохих парнях». Чёрт знает, куда девается здравый смысл.
От него почему-то пахло хвоей и радостью, хотя должно было пахнуть грязным телом и неприятностями. Он стащил с неё платье, она расстегнула на нём милицейский китель. Во внутреннем кармане обнаружился пистолет, и это показалось Катерине очень забавным…
– В постели с врагом, – простонала Катя, когда всё закончилось.
– Я не враг, – прошептал Матвей и накинул на неё какие-то бусы, кажется, это был белый жемчуг. – Я не враг, и мы фантастически богаты!
– Мы – Матвей Матушкин?
– Мы – это ты и я. У нас обоих вспороты животы, у нас у обоих есть тайна, и нас намертво связывают эти бриллианты. К чёрту твоего Роберта! Давай уедем на твою историческую родину!
– Представляешь, я понятия не имею, где она!
– А мы придумаем. Главное, чтобы там были огромные пальмы, синий океан, безоблачное небо, бунгало на двоих и…
– Главное, чтобы там не было твоих портретов с надписью «Особо опасен».
Он расхохотался и нацепил на неё немыслимые серёжки, от тяжести которых заболели уши. А потом диадему – сверкающую, как настоящая корона.
– Значит, ты согласна. – Он не спрашивал, он утверждал.
– Нет.
Он не услышал.
– Из всего этого мы продадим самую малость, только чтобы хватило на мои документы, дорогу и дом на берегу океана. Остальное – твоё. Ты будешь ходить в маленькой юбочке из пальмовых листьев и в бриллиантах. Я дарю их тебе.
– Нет.
– Мы будем лопать кокосы, удить рыбу, любить друг друга, дразнить судьбу, выбираясь на яхте в шторм, а ещё ты будешь ревновать меня к местным туземкам, таким же тёмненьким, гладеньким, стройненьким, в юбочках из пальмовых листьев.
35 
