Особенно,... 
37 
Первым она увидела Майкла. Он бочком подошёл к ней и шёпотом, показавшимся Катерине раскатистым криком, сказал:
– Кать, полтинник, и я буду молчать о том, кто скрывается в твоей поднебесной фатере.
Катерина молча достала сотню и сунула бумажку ему прямо в карман широких штанов. Майкл юркнул в парадную дверь и растворился в утренней суете улиц.
Вторым впечатлением был «аквариум». Вместо привычных габаритов Верки, заполнявших его почти полностью, там восседала, оставляя много пустого пространства, Зойка из второй квартиры. Она была бы красавица, если бы не полный рот золотых зубов. И возраст её позволял ещё на что-то надеяться, и род занятий – бухгалтер – пророчил вполне приличные перспективы, но жизнь у неё не ладилась. Небедный муж сначала запил, а потом и вовсе ушёл, оставив, правда, квартиру. Детей бог не дал, а на работе её то и дело подсиживали более молодые и пронырливые сослуживицы – так, во всяком случае, утверждала тучная Верка. Но Зойка не теряла оптимизма, пошла на какие-то суперкурсы по повышению квалификации, и всё ждала своего принца и своих детей, взирая на мир с золотой улыбкой.
– Кать, – крикнула она, – утро доброе!
– Доброе? – вопросом ответила Катерина.
– Солнце светит, птички поют, и лето всё впереди! Что ещё для счастья надо?!
– Ну, про птичек это ты загнула, – улыбнулась Катерина, стараясь быть такой, как всегда и не очень торопиться на выход. Она вежливо остановилась у будки и склонилась к окошечку.
– Вовсе нет. Как к жизни относишься, такая она и есть. Если хочешь услышать в городском шуме пение птиц, то обязательно услышишь. Даже если их нет. Ты, Катерина Ивановна, сегодня потрясающе выглядишь. На миллион долларов! Серёжки у тебя – отпад. Как из Алмазного Фонда.
– А где Вера? – попыталась перевести разговор на другую тему Катерина.
– А загуляла она, попросила меня подменить её на полдня. Братан к ней из Калуги приехал, посидели они вчера по-семейному, водки попили. Кать, а я замуж, кажется, выхожу! – Зойка счастливо заблестела золотыми зубами и вплотную притиснулась к окошку.
– Да ну?
– Ну да. За твоего соотечественника. Он, кстати, тебя уже не первый раз разыскивает, но никак не может застать. Передать ничего не хочет, «ошень личный дел», говорит.
– Да ну? – Катерине пришлось ещё ниже заговорщицки наклониться к окошку, хотя меньше всего ей было дела до чужих сплетен, а ещё меньше – до своих соотечественников. Идеей отыскать своих родственников она переболела очень давно.
– Он опять тебя не застал, и, представляешь, запал на меня, – горячо зашептала Зойка ей в ухо. – В гости напросился, вином угостил, ну и … то да сё… Увезу, говорит, тебя в «жаркий стран»! Он фантастический! Синий как баклажан, щедрый, весёлый, зовёт меня «Зойка моя»! Он посол от какого-то королевства.
– Может, республики?
– Нет, королевства!
– А зовут его как?
– Его фантастически здорово и очень неприлично зовут! Так в «Звёздных войнах», ой нет, в «Матрице» звали какую-то бабу! Найоби!
– Наш пострел везде поспел. Господи, как у вас всё тут запутано, – пробормотала Катерина и достала из сумки визитку.
– Зоя, если он ещё придёт, передай ему мои телефоны, пусть звонит.
Катерина двинулась к выходу, в надежде, что поток новостей для неё иссяк.
– Кать, – вдогонку крикнула Зойка, – только ты Верке ничего не говори! Про Найоби!
– Не скажу, – вздохнула Катерина.
Всю дорогу до дома Роберта Катерина старалась не думать о том, что произошло этой ночью. Не думать, не анализировать, не вспоминать. Но даже разудалая музыка, гремевшая во всю мощь стоваттных колонок, не смогла свернуть её мысли с неправильного пути.
Зачем она это сделала? Почему второй раз наступила на те же грабли? Как опять оказалась в одной постели с ублюдком? И самое главное – почему с таким удовольствием и без стыда вспоминает об этом?..
Где-то она читала недавно, что у киношников появился новый термин – «химия». Это когда между актёрами возникает нечто, отчего игра становится слаженной и блестящей. Может, у неё с Матвеем «химия»? Они разыграли какие-то роли и так увлеклись, что не могут остановиться?
Она газанула и чуть не влетела в квадратный зад УАЗика, который при ближайшем рассмотрении оказался «Гелендевагеном». Катерина ойкнула, крутанула руль влево и вылетела на встречную. Из окна джипа высунулась физиономия, сильно похожая на мультипликационного Шрэка. Шрэк улыбнулся, показав полный рот золотых зубов, и сокрушённо покачал головой, буравя Катерину маленькими круглыми глазками. Кажется, ему было искренне жаль, что Катерина не припечатала его роскошный зад, и что ей не пришлось продавать квартиру, чтобы уладить с ним все вопросы, которые у него непременно бы возникли.
37 
