Особенно,... 
41 
Вот с этого момента начинался новый допрос. Вчера всё закончилось на перчатке.
– Мотив! – Он уставился на неё через стёкла очков, в которых явно не было никаких диоптрий.
– Да, мотив! – Катерина вдруг успокоилась, вытерла слёзы и улыбнулась. – Какой у меня может быть мотив? Никакого! Я собиралась замуж за этого человека, я его… любила. Уж если бы был мне резон убивать его, так только после свадьбы!
– Каким-то образом вы узнали о завещании. – Юнец стащил с носа очки, давая понять ей, что плевать ему, что он лопоухий, прыщавый, маленький, хлипкий, с тоненькими девчоночьими пальчиками, что никогда и ни на кого он не производит должного впечатления. Плевать, потому что несмотря на молодость, он блестящий профессионал и у него всегда есть козырная карта.
– О каком ещё завещании?
– Три дня назад Пригожин составил завещание, в котором всё своё имущество – недвижимость, деньги, машины, бизнес, – завещал вам.
– Мне?!!
– Вам, не придуривайтесь. У Пригожина был рак, его дни были сочтены. Видимо, Роберт Иванович опасался, что не доживёт до бракосочетания, и решил таким образом отблагодарить вас за счастье своих последних дней.
– Не может быть. Этого быть не может. Какой рак… у него сердце…
– Да, экспертиза показала, что буквально на днях он перенёс обширный инфаркт, но к делу это не относится. Завещание…
– Я не знала ни о каком завещании! Он ничего не говорил мне!
– Послушайте, – он встал, распрямился во весь свой невнушительный рост, облокотился кулачками о стол, и слегка наклонился к ней, – послушайте, у вас действительно репутация дамы очень свободных нравов. Я узнавал. Ваших связей не перечесть… Молодые, не очень, и совсем старики. Особенно старики. Вы специализировались на них! Откуда у вас роскошная квартира на шестнадцатом этаже в элитном доме на проспекте Вернадского?!
– Боже мой, – прошептала Катя, и щуплый следователь показался ей огромным, киношным монстром. – Боже мой, да это все знают. Я была ещё очень молодой, меня полюбил Негласов Юрий Петрович, и я его… нам было хорошо вместе, но у него была семья, да и относился он ко мне больше как к дочери. Юра купил мне квартиру, дал возможность получить образование, я ведь из детдома, у меня не было ни средств, ни родни. Юра был мне больше, чем любовником. Он умер от инсульта, когда я училась на пятом курсе. Я никогда этого не скрывала. Да, он подарил мне квартиру! Да, на его деньги я закончила институт и смогла найти хорошую работу! При чём здесь «специализировалась»?!
– Посмотрите сюда, – девчоночьим пальчиком следователь постучал по столу, где невесть откуда появился диктофон. – Посмотрите и послушайте. – Он нажал серебристую клавишу и звонкий, весёлый голос, в котором Катя узнала свой, крикнул на весь кабинет: «Мне это подходит! Сколько тут – триста шестьдесят квадратов? Пять комнат, евроремонт, хороший район, мне подходит! Давай дружить!» «Давай! Если хочешь, оставайся тут жить…» – ответил голос Роберта, и пальчик снова ткнул кнопку, остановив запись.
– Ну что, вы будете и сейчас отрицать свои меркантильные интересы в связях с пожилыми мужчинами? По-моему, в этом деле всё очень прозрачно. Каким-то образом вы узнаёте, что Пригожин заблаговременно всё отписал вам. А может, и сами уговорами склоняете его к этому. А потом решаете поторопить его на тот свет.
– Простите, начальник, а как вас зовут?
– Март Маркович Карманов, – поклонился юнец. – К вашим услугам, – зачем-то язвительно добавил он.
– Март Маркович, откуда у вас это?.. – Катерина указала на диктофон.
– Эту плёнку, Катерина Ивановна, мы обнаружили в квартире Пригожина, как, впрочем, и диктофон. По какой-то причине Роберт Иванович решил записать свой разговор с вами. Может, всё-таки он не очень вам доверял?
Катерина расправила плечи и одёрнула платье на коленках. Она не будет больше отвечать на вопросы. Она не будет больше чесаться и плакать.
Она будет бороться.
– Я требую адвоката. Причём того, которого я скажу. У меня есть средства на первоклассную защиту.
– Кто бы сомневался, – усмехнулся юнец и нажал под столом какую-то кнопку.
3
«Уехал брат, смеётся враг,
а ты уже почти привык,
что неудачен каждый шаг
и все пути – в один тупик;
и жадной струйкою песка
текут из рук твои дела;
а та, которую искал, –
уже ушла.»
41 
