Сквозь арочные проходы по ту сторону улицы ей были хорошо видны не только сами магазинчики, но и их покупатели, так как посетителей там было не много. Ни Чайны, ни Чероки среди них не было, и Дебора снова задумалась, куда они могли пойти.
Ответ ждал ее прямо у лестницы, по которой она спускалась. Небольшой бакалейный магазин под гордым названием «Кооперация Нормандских островов. Общество с ограниченной ответственностью» наверняка должен был привлечь внимание Риверов. которые все-таки оставались детьми своей матери — убежденной вегетарианки, сколько бы они над ней ни подтрунивали.
Дебора вошла внутрь и сразу услышала голоса обоих Риверов, потому что магазин был маленький, хоть и загроможденный высокими полками, которые скрывали посетителей от взглядов прохожих.
— Я ничего не хочу, — нетерпеливо говорила Чайна, — Я не могу есть, когда у меня нет аппетита. Будь ты на моем месте, он бы и у тебя пропал.
— Но есть-то надо, — отвечал Чероки. — Вот, например, суп.
— Ненавижу супы из банок.
— Но ты же раньше ела их на обед.
— Вот именно. Знаешь, что они мне напоминают, Чероки? Жизнь в мотелях. А это еще хуже, чем жить в трейлере.
Дебора прошла по проходу, завернула за угол и увидела их у прилавка с супами Кэмпбелла. Чероки держал в одной руке банку с супом из риса и помидоров. А в другой — пакет с чечевицей. Чайна повесила себе на локоть проволочную корзину. В ней не было ничего, кроме батона, пачки спагетти и коробки томатного сока.
— Дебс! — Чероки улыбнулся, отчасти приветственно, но в основном с выражением глубокого облегчения. — Мне нужен союзник. Она отказывается есть.
— Не отказываюсь.
Вид у Чайны был изможденный, хуже, чем вчера, под глазами залегли глубокие темные круги. Попытка скрыть их при помощи косметики принесла лишь частичный результат.
— «Кооперация Нормандских островов». Я-то думала, здесь продают здоровую пищу. А тут…
И Чайна безнадежно повела рукой, указывая на полки вокруг.
Единственными свежими продуктами, которыми располагал этот кооператив, были яйца, сыр, охлажденное мясо и хлеб. Все остальное было либо в консервах, либо замороженное. Серьезное разочарование для тех, кто привык покупать экологически чистые продукты в специализированных магазинах Калифорнии.
— Чероки прав, — сказала Дебора. — Тебе надо поесть.
— Я остаюсь при своем мнении, — решительно сказал Чероки и принялся нагружать корзину всеми подряд банками.
Чайна выглядела слишком подавленной, чтобы спорить. Через несколько минут с покупками было покончено.
Выйдя из магазина, Чероки выразил желание поскорее услышать, что принес Сент-Джеймсам этот день. Дебора предложила вернуться в квартиру и там поговорить, но Чайна воспротивилась:
— О господи, нет. Я только что оттуда. Давайте пройдемся.
И они направились вниз, к гавани, где выбрали для прогулки самый длинный из пирсов. Он протянулся до мыса у входа в Хавлет-Бей, где, точно часовой, стоял замок Корнет. Поравнявшись с ним, они повернули направо, описав приличную дугу над водами пролива.
На краю пирса Чайна сама подняла волнующую всех тему. Она спросила у Деборы:
— Ну что, дела плохи? По твоему лицу вижу. Так что давай выкладывай, — и тут же повернулась к морю, которое сплошной серой массой колыхалось перед ними.
Не так далеко впереди еще один остров — Сарк? Или Олдерни? — просвечивал сквозь туман, словно морское чудовище, которое прилегло отдохнуть.
— Так что у тебя, Дебс?
Чероки поставил на землю сумки с продуктами и взял сестру за руку.
Чайна высвободилась и отодвинулась от него. У нее был вид человека, готового услышать самое плохое. Дебора почти решила преподнести новости в позитивном свете. Но ничего позитивного в том, что она собиралась сказать, не было, к тому же она понимала, что обязана сказать подруге правду.
Поэтому она рассказала Риверам все о том, что им с Саймоном удалось узнать в Ле-Репозуаре. Чайна, которая никогда не была дурой, сразу сообразила, какое направление примут мысли любого разумного человека, едва станет известно, что она не только проводила время с Ги Бруаром наедине, но и была замечена — и явно не одним человеком — идущей за ним по пятам в утро его смерти.
— Ты тоже считаешь, что у меня с ним что-то было, так ведь, Дебора? Так. Здорово.
В ее голосе звучали враждебность и отчаяние.