139 
Так что Маргарет ошибалась, по крайней мере, в этом. Она не была Полонием в юбке, который подсматривает и подслушивает, чтобы подтвердить собственные подозрения, а заодно и получить удовлетворение вприглядку. Она все знала. И пыталась воздействовать на брата словами. Когда это не помогло, она приняла меры.
И что? Теперь она расхлебывала последствия.
Рут знала, что искупление неизбежно. Маргарет хочет заставить ее поверить, будто для этого достаточно будет выцарапать законное Адрианово наследство из юридического болота, которое Ги создал именно для того, чтобы сын не добрался до его денег. Но это потому, что Маргарет верит в быстрое решение проблемы, нараставшей годами.
«Как будто деньги могут заменить в жилах Адриана кровь и избавить его от немощи, которая его гложет», — подумала Рут.
В гостинице «Адмирал де Сомаре» Рут допила свой кофе и положила деньги на стол. Не без труда надела пальто, на ощупь застегнула пуговицы и повязала шарф. Снаружи тихо падал дождь, но просвет в тучах со стороны Франции обещал, что может еще распогодиться. Рут надеялась на это. Она приехала в город без зонта.
Ей нужно было пройти по Бертело-стрит снизу вверх, что оказалось для нее совсем не просто. Сколько еще она продержится, сколько месяцев, а может быть, и недель осталось до того дня, когда она не сможет подняться с постели и для нее начнется последний отсчет, спрашивала она себя. Хотелось надеяться, что немного.
В верхней точке подъема от Бертело-стрит ответвлялась Нью-стрит и уходила вправо, к зданию королевского суда. В этом районе открыл свой офис Доминик Форрест.
Рут вошла и обнаружила, что адвокат только вернулся с утренних визитов. Если она не откажется подождать минут пятнадцать, он примет ее. Ему нужно сделать два телефонных звонка, очень важных. Может быть, она выпьет кофе?
Рут отклонила это предложение. Садиться она тоже не стала, так как сомневалась, что сможет встать без посторонней помощи. Она взяла номер журнала «Кантри лайф» и стала делать вид, будто рассматривает фотографии.
Обещанные пятнадцать минут еще не истекли, а мистер Форрест уже пришел за ней. Когда он окликнул ее по имени, вид у него был серьезный, и она подумала, уж не стоял ли он все это время в дверях своего кабинета, наблюдая за ней и прикидывая, сколько еще ей осталось. Рут казалось, что она ловит подобные взгляды на каждом шагу. Чем больше усилий прилагала она к тому, чтобы казаться нормальной и незатронутой болезнью, тем более пристально следили за ней окружающие, точно ждали, когда она выдаст себя.
В кабинете Форреста Рут села, понимая, что если во время их разговора она останется стоять, это будет выглядеть странно. Адвокат попросил у нее разрешения выпить чашечку кофе. Он сегодня на ногах с самого утра, так что ему просто необходимо немного взбодриться. Может быть, она не откажется от кусочка кекса?
Рут сказала: нет, ей ничего не нужно, она сама только что пила кофе в «Адмирале де Сомаре». Подождала, пока мистер Форрест выпьет свой кофе с ломтиком местного фруктового кекса, и только тогда пустилась в объяснения о цели своего визита.
Она рассказала адвокату о том, в какое смятение повергло ее завещание Ги. Как мистеру Форресту известно, она всегда была свидетельницей завещаний брата, и потому изменения, произведенные им в порядке наследования, шокировали ее. Анаис Эббот и ее дети ничего не получили, музей военного времени забыт, Даффи обойдены. А родным детям Ги завещано даже меньше денег, чем его двум… Замявшись в поисках подходящего слова, она остановилась на «местных протеже». Все это просто сбило ее с толку.
Доминик Форрест торжественно кивнул. Он и сам не мог понять, что происходит, признал он, когда его попросили огласить условия завещания в присутствии людей, которые, как ему было известно, ничего по нему не получали. Это было ошибкой — впрочем, как и вся процедура оглашения завещания в такой день и в такой компании, — но он решил, что, возможно, Рут окружила себя друзьями и близкими в час испытаний. Но сейчас стало ясно, что Рут и сама пребывала в неведении относительно последнего завещания брата. Это объясняет, почему официальное чтение документа выглядело так странно.
— Я удивился, что вы не пришли с ним в тот день, когда он подписывал документы. Он ведь всегда приводил вас раньше. Я подумал, что, может быть, вы неважно себя чувствуете, но не стал спрашивать. Потому что…
139 
