Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
140 
Он пожал плечами, вид у него был сочувствующий и смущенный. Он тоже знает, поняла Рут. Значит, и Ги, скорее всего, догадался. Но, как большинство людей, не знал, как об этом заговорить. Слова «мне так жаль, что ты умираешь» казались ему слишком вульгарными.
— Но понимаете, он всегда рассказывал мне, — сказала Рут. — О каждом новом завещании. Всегда. Вот я и пытаюсь понять, почему он держал в секрете последнее.
— Возможно, не хотел вас расстраивать, — ответил Форрест. — Возможно, он знал, что вы будете не согласны с изменениями, которые он произвел. С тем, что он решил отдать часть денег чужим людям.
— Нет. Дело не в этом, — сказала Рут, — В других завещаниях было то же самое.
— Но тогда речь шла не о половине. И его дети всегда получали больше, чем остальные наследники. Возможно, Ги думал, что вы станете придираться к этому. Он знал, что вы сразу поймете суть нового завещания, едва услышите его.
— Я действительно стала бы возражать, — заметила Рут. — Но это ровным счетом ничего не изменило бы. Ги меня никогда не слушал.
— Да, но так было раньше…
Форрест сделал едва заметное движение руками. Рут решила, что он имеет в виду ее болезнь.
Да. Если Ги знал, что она умирает, то это все ставит на свои места. Желание сестры, которой недолго осталось жить на этом свете, он бы выполнил. Даже Ги не пренебрег бы таким обязательством. А выполнить ее просьбу значило бы для него оставить родным детям по крайней мере такую же, если не большую, сумму денег, чем та, которую он завещал двоим подросткам с острова. А этого-то он как раз и не хотел. Дочери давно стали для него чужими; сын всю жизнь приносил одни разочарования. Ему хотелось отблагодарить людей, которые любили его так, как он считал правильным. Поэтому он исполнил закон о наследовании формально, завещав своим детям половину, которую они и так получили бы, а остальное отдал, кому захотел.
И все же не сказать ей… У Рут было такое чувство, как будто она несется куда-то без руля и без ветрил. Причем несется по бурному морю, где буквально не за что зацепиться взглядом. Ведь Ги, ее родной брат, ее опора, оставил ее в неведении. Меньше чем за сутки она узнала о его поездке в Калифорнию, о которой он сам не обмолвился с ней ни словом, и о заговоре с целью воздать по заслугам тем молодым людям, которые его разочаровали, и тем, которые принесли ему радость.
— Ги очень серьезно относился к последнему документу, — сказал мистер Форрест, точно надеясь утешить ее. — Он был составлен так, что дети Ги получили бы большие деньги вне зависимости от того, что получали другие наследники. Десять лет назад, как вам известно, он начал с двух миллионов фунтов. При условии разумного вложения этот капитал превратился бы со временем в состояние, даже часть которого кому угодно показалась бы завидной долей.
Уже не думая о делах брата, которые заставили страдать столь многих, Рут вслушивалась в эти «получили бы» и «превратился бы», произносимые мистером Форрестером. Ей вдруг показалось, что он где-то далеко от нее, словно море, в которое ее швырнули, уносит ее все дальше от людей. Она спросила:
— Есть еще что-то такое, что мне нужно знать, мистер Форрест?
Казалось, вопрос поверг Доминика Форреста в раздумье.
— Нужно? Да нет, я бы не сказал. С другой стороны, принимая во внимание реакцию детей Ги… Наверное, лучше приготовиться заранее.
— К чему?
Адвокат взял листок бумаги, лежавший у него на столе рядом с телефоном.
— Я получил сообщение от судебного бухгалтера. Помните, мне нужно было позвонить? В том числе я звонил и ему.
— И?
По тому, как Форрест глядел в листок, Рут видела, что он колеблется, — точно так же колебался ее доктор, собираясь с силами, чтобы сообщить дурную весть. Поэтому она успела подготовиться к тому, что услышит, хотя ей хотелось сорваться с места и бежать из комнаты вон.
— Рут, денег осталось очень мало. Едва наберется четверть миллиона фунтов. При нормальном положении вещей в этом нет ничего страшного. Но, учитывая, что начал он с двух миллионов… А ведь он был очень проницательным бизнесменом, я не знаю никого проницательнее его. Он всегда знал, когда, куда и как вкладывать деньги. На его счетах должно было быть куда больше денег, чем есть сейчас.
— Что же случилось…
— С остальными деньгами? — закончил Форрест. — Не знаю. Когда судебный бухгалтер представил свой отчет, я сказал ему, что в нем, должно быть, какая-то ошибка. Сейчас он разбирается, но, по его словам, дело совсем ясное.
140 
