Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
141 
— Что это значит?
— Очевидно, десять месяцев тому назад Ги продал значительную часть своих акций. Более чем на три с половиной миллиона фунтов.
— Чтобы положить в банк? Под проценты?
— Их там нет.
— Значит, он что-то купил?
— Никаких документов об этом нет.
— Тогда что же?
— Я не знаю. Я только десять минут назад обнаружил, что денег нет, и потому могу лишь сказать, что от них осталось — четверть миллиона фунтов стерлингов.
— Но как его адвокат, вы должны были знать…
— Рут, сегодня я потратил часть утра на то, чтобы сообщить его наследникам о причитающейся им сумме в семьсот тысяч фунтов, а может быть, и более. Поверьте мне, я и понятия не имел, что деньги куда-то ушли.
— Их мог кто-нибудь украсть?
— Не вижу как.
— Может быть, их растратил банкир или брокер?
— Опять же — как?
— А сам он мог их отдать?
— Мог. Да. Именно сейчас бухгалтер занимается тем, что ищет среди документов след пропавших денег. Логически самой подходящей кандидатурой для того, чтобы сбыть деньги на сторону, был бы его сын. Но в настоящее время? — Он пожал плечами. — Мы не знаем.
— Если Ги и отдал Адриану деньги, — сказала Рут скорее себе, чем адвокату, — то мне он ничего об этом не говорил. И Адриан тоже. А его мать ничего не знает. Маргарет, его мать, — обратилась она к адвокату, — ничего не знает.
— До тех пор пока мы не узнаем больше, будем считать, что все получают сильно урезанное наследство, — ответил мистер Форрест. — А вам следует подготовиться к тому, что у вас появится много врагов.
— Урезанное. Да. Об этом я не подумала.
— Так подумайте теперь, — сказал ей мистер Форрест. — При нынешнем положении вещей дети Ги наследуют чуть менее шестидесяти тысяч фунтов каждый, двое других — около восьмидесяти тысяч, в то время как вы владеете собственностью, которая стоит миллионы. Когда это откроется, на вас начнут давить со всех сторон, требуя исправить положение. Поэтому пока мы не разобрались во всем, советую вам ни на шаг не отступать от того, что нам известно о желаниях Ги касательно поместья.
— Неужели это еще не все? — прошептала Рут.
Форрест опустил на стол записку от бухгалтера.
— Поверьте мне, главные новости еще впереди, — сказал он.
16
Валери Даффи слушала длинные гудки в трубке и шептала:
— Возьми трубку, возьми трубку, ну возьми же трубку.
Но сигналы продолжались. Ей очень не хотелось их прерывать, но ничего другого не оставалось. В следующую секунду она убедила себя, что набрала не тот номер, и начала все сначала. Номер набран; гудки возобновились. И снова безрезультатно.
В окно ей были видны полицейские, которые проводили обыск. Сначала они с упорством ищеек обследовали дом, потом взялись за парк и пристройки. Валери понимала, что в скором времени они явятся и в коттедж. Ведь он был частью Ле-Репозуара, а им было приказано, как сообщил ей ответственный за обыск сержант, «провести полный и тщательный осмотр всей территории».
Ей даже думать не хотелось о том, что именно они ищут, хотя она и так знала. Один из офицеров спустился с верхних этажей, неся полный пакет улик — таблетки Рут, и, если бы Валери не вступилась и не объяснила, что лекарства жизненно необходимы хозяйке, в доме не осталось бы ни единой пилюли. Зачем вам все, убеждала их Валери. Мисс Бруар страдает от сильных болей, и без таблеток…
— Болей? — вмешался констебль. — Значит, это все болеутоляющие?
И он тряхнул мешком для пущей выразительности, как будто так было непонятно.
Ну разумеется, болеутоляющие. Посмотрите на этикетки, там же написано — от болей, неужели они не заметили, когда выгребали таблетки из шкафчика с лекарствами?
— У нас есть четкие указания, мадам, — был ответ констебля.
Из этого заявления Валери поняла, что они должны забрать из дома все потенциальные наркотики, для чего бы те ни предназначались.
Она попросила их не трогать большую часть таблеток.
Пусть возьмут пробу из каждого флакона, а остальное не забирают. Они ведь могут пойти на это ради мисс Бруар. Иначе ей будет очень плохо.
Констебль нехотя согласился. Возвращаясь на кухню, где ее ждала работа, Валери буквально спиной чувствовала его взгляд и понимала, что теперь он будет ее подозревать. Именно поэтому она не хотела звонить из большого дома. Она прошла через парк в коттедж и, вместо того чтобы позвонить из кухни, поднялась в спальню, откуда могла наблюдать за полицейскими, хозяйничавшими в поместье. Она сидела на половине кровати Кевина, ближе к окну, и, видя, как полицейские разделились и пошли кто в сады, а кто в разные строения на территории поместья, вдыхала запах мужа, исходивший от рабочей рубашки, которую он бросил на подлокотник кресла.
141 
