Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
150 
Мужлан тут же оторвался от созерцания ее бюста.
— Мелкий засранец, — сказал он и отошел от двери.
Маргарет приняла это за приглашение войти, а когда мужлан исчез где-то в задней части дома, она решила, что может последовать за ним. Она оказалась в крохотной кухоньке, пропитанной кислыми запахами многочисленных яичниц с беконом, наедине с этим неотесанным типом, который прикурил сигарету от газовой горелки на плите и, затягиваясь, повернулся к ней.
— Что он еще натворил? — спросил он.
— Он унаследован приличную сумму денег от моего мужа, бывшего мужа, точнее говоря. Унаследовал в обход моего сына, которому эти деньги принадлежат по праву. Я считаю, что нудных судебных разбирательств по этому поводу можно избежать, и пришла узнать, придерживаются ли ваши родители того же мнения.
— Да ну? — спросил братец Филдер.
Поддернув свои грязные синие джинсы, он переступил с ноги на ногу и громко пукнул.
— Пардон, — сказал он. — С леди надо вести себя как следует. Я и позабыл.
— Я так понимаю, что ваших родителей дома нет? — Маргарет поправила висевшую на локте сумочку в знак того, что их встреча быстро приближается к концу. — Если вы сообщите им…
— Может, они наверху. Они любят с утра покувыркаться. А вы когда предпочитаете?
Маргарет решила, что ее разговор с этим молокососом затянулся.
— Если вы сообщите им, что Маргарет Чемберлен, ранее Бруар, заходила… Я им позже позвоню.
И повернулась, чтобы уйти восвояси.
— Маргарет Чемберлен, ранее Бруар, — повторил за ней братец Филдер. — Уж и не знаю, как я все это запомню. Придется вам пособить мне маленько. Надо же, язык сломать можно.
Не дойдя до двери, Маргарет остановилась.
— Если у вас найдется листок бумаги, я запишу.
Она стояла в коридоре, который соединял кухню с прихожей, и молодой человек вышел за ней туда. Его близкое присутствие в узком коридоре сделало его страшнее, чем он мог показаться при других обстоятельствах, а тишина вокруг и над ними стала особенно заметной.
— Да я не про бумагу говорю, — сказал он. — Какой с нее толк?
— Ну что же. Тогда разговор исчерпан. Придется мне позвонить и представиться им самой.
Маргарет повернулась к нему спиной, хотя ей страшно не хотелось выпускать его из виду, и направилась к двери.
Он нагнал ее в два прыжка и схватил ее руку, уже лежавшую на ручке двери. Она почувствовала, как его дыхание обожгло ей шею. Он навалился и прижал ее к двери. Обездвижив, он стал ощупывать ее, опускаясь вниз, пока не достиг паха. Тут он сильно ухватился за Маргарет и рывком прижал ее спиной к себе. Другой рукой стиснул ее левую грудь. Все случилось за одну секунду.
— Вот так я точно запомню, — пропыхтел он.
Как ни смешно, все мысли Маргарет были только о сигарете, которую он зажег на кухне. Куда он ее девал? Неужели он хочет ее обжечь?
Эта безумная мысль при таких обстоятельствах, когда нанести ей ожоги явно не входило в планы этого типа, помогла прогнать страх. Она двинула локтем ему под ребра. Изо всех сил наступила каблуком на ногу. И едва его хватка ослабла, отпихнула его от себя и выскочила за дверь. Ей хотелось задержаться и наподдать ему ногой по яйцам — видит бог, ужасно хотелось, — но, хотя в ярости Маргарет Чемберлен становилась настоящей тигрицей, головы она при этом не теряла. И потому побежала к машине.
По дороге в Ле-Репозуар Маргарет обнаружила, что ее буквально переполняет адреналин, а он всегда вызывал в ней ярость. Она направила ее на мерзкую двуногую ошибку природы, которая повстречалась ей в Буэ. Да как он смел… За кого он, черт побери, ее принял… Что он намеревался… Да она бы его убила… Но продолжалось это недолго. Когда сознание того, что с ней едва не произошло, полностью овладело ее мыслями, ее ярость устремилась к более подходящему адресату — сыну.
Он снова отказался с ней ехать. Вчера он предоставил ей самой разбираться с Генри Муленом и сегодня поступил так же.
С нее хватит, решила Маргарет. Видит бог, хватит. Ей надоело организовывать за Адриана его жизнь, не видя от него не то что помощи, но даже благодарности. Она выигрывала сражения за него с тех самых пор, как он родился, но теперь все, хватит.
В Ле-Репозуаре она вышла из автомобиля, сильно хлопнув дверцей, широким шагом подошла к дому, открыла дверь, вошла и грохнула ею о косяк. Удары были точками в ее внутреннем монологе. Хватит с нее. Трах. Пусть сам справляется. Трах.
150 
