219 
Знаком показала ему следовать за ней. Она отведет его наверх, чтобы он увидел все своими глазами и понял, какой необычайный подарок он ей только что преподнес.
Валери нашла записку, вернувшись из Ла-Корбьера. В ней было всего два слова, написанные четким почерком Кевина: «Выступление Черри». Краткость свидетельствовала о степени его недовольства.
Это ее слегка кольнуло. Рождественский концерт у девочек в школе просто вылетел у нее из головы. Они с мужем договорились, что вместе пойдут поаплодировать вокальным усилиям шестилетней племянницы, но желание знать, в какой степени она сама была виновна в гибели Ги Бруара, вытеснило из ее памяти все остальное.
Не исключено, что Кевин даже напоминал ей о концерте за завтраком, но она его просто не услышала. Она была занята составлением собственных планов на день: когда и как улизнуть в Ракушечный дом, чтобы ее не хватились в поместье, и что сказать Генри, когда она придет туда.
Когда Кевин вернулся домой, она стояла у плиты и снимала жир с куриного бульона. На рабочем столе рядом с ней лежал новый рецепт супа. Она вырезала его из журнала в надежде, что Рут соблазнится новым блюдом и поест.
Кевин в расстегнутом жилете и с ослабленным галстуком остановился в дверях и наблюдал за ней. Валери заметила, как расфрантился ее муж ради рождественского спектакля младших школьников, и от этого ей стало еще хуже: он был такой красивый, жаль, что ее рядом не было.
Взгляд Кевина скользнул по дверце холодильника, на которой он оставил свою записку.
— Прости меня, — извинилась Валери. — Я забыла. Черри справилась?
Муж кивнул. Он снял галстук, свернул его в кольцо и положил на кухонный стол, рядом с миской нечищеных грецких орехов. Снял пиджак, затем жилет. Пододвинул стул и сел.
— Мэри Бет в порядке? — спросила Валери.
— Не хуже, чем можно было надеяться, учитывая, что это ее первое Рождество без него.
— И твое тоже.
— Со мной все иначе.
— Да, наверное. И все-таки девочкам повезло, что у них есть ты.
Между ними легла тишина. Булькал бульон. Снаружи, недалеко от кухонного окна, зашуршал под колесами автомобиля гравий. Валери выглянула и увидела полицейскую машину, покидавшую поместье. Нахмурившись, она вернулась к бульону и добавила в него рубленый сельдерей. Бросила горстку соли и стала ждать, когда заговорит муж.
— Машина сдохла, когда я собрался в город, — сказал он, — Пришлось взять «мерседес» Ги.
— Ты в нем, наверное, был как картинка, весь такой нарядный. Мэри Бет понравился шикарный выезд?
— Я приехал один. Слишком поздно было за ней заезжать. Я и так опоздал к началу. Тебя ждал. Думал, что ты вот-вот вернешься. Пошла в аптеку за лекарствами для большого дома или еще за чем-нибудь.
Она еще раз провела шумовкой по поверхности бульона, снимая несуществующую пленку жира. Рут не станет есть суп, если в нем будет слишком много жира. Увидит прозрачные кружочки на поверхности и сразу отодвинет тарелку. Поэтому Валери придется быть внимательной. Ей придется быть бдительной. Ей придется отдать бульону все свое внимание.
— Черри по тебе скучала, — настаивал Кевин. — Она ждала, что ты придешь.
— А Мэри Бет про меня, конечно, не спрашивала?
Кевин не ответил.
— Что ж… — весело сказала Валери. — Как там ее окна, Кев? Больше не протекают?
— Где ты была?
Она подошла к холодильнику и заглянула в него, пытаясь сообразить, что ответить. Пока она притворялась, будто осматривает содержимое холодильника, мысли роились в голове, как мошки над перезрелым фруктом.
Стул Кевина со скрежетом проехал по полу, когда он встал. Подойдя к холодильнику, он захлопнул дверцу. Валери вернулась к плите, он пошел за ней. Она взяла шумовку, чтобы снова заняться бульоном, но он забрал ее из рук жены. И аккуратно опустил в подставку, рядом с другой кухонной утварью.
— Пора нам поговорить.
— О чем?
— Думаю, ты знаешь.
Но она предпочла сделать вид, будто ничего не понимает. Выбора у нее не было. Оставалось только сбивать его со следа. Хотя она и знала, что это грозит ей ужасным риском повторить судьбу матери, стать очередной жертвой рока, который, казалось, тяготел над их семьей. Все детство и юность она прожила с сознанием того, как глубоко несчастна ее мать, и потому, выйдя замуж, делала все возможное, чтобы никогда не увидеть спину супруга, уходящего из ее жизни навсегда. Так было с ее матерью. Так было с ее братом. Но она дала себе клятву, что с ней этого не случится. Она верила, что тот, кто трудится не покладая рук и всем жертвует ради любви, заслуживает хотя бы верности. Так она прожила долгие годы, уверенно принимая ответную любовь. Но вот рискует потерять ее ради того, кому сейчас нужна ее защита. Она собралась с силами и сказала:
219 
