Но... читается легко и любовь-морковь
86 
Барбара с любопытством развернула газету. На первой полосе заголовок с надрывом извещал о мрачной утренней находке в туннеле на Шанд-стрит. Ниже были помещены два снимка: один — тусклая фотография внутренностей туннеля, где, подсвеченные портативными прожекторами, смутно вырисовывались силуэты людей, обступивших спортивный автомобиль, а второй — четкий, контрастный снимок самой Барбары, Линли, Хеймиша Робсона и инспектора из местного полицейского участка, сделанный в момент их разговора перед туннелем. Только Линли был назван по имени. Но лично ей безымянность никак не помогла, подумала Барбара. Она вернула газету Гринэму.
— Констебль Хейверс, — представилась она. — Скотленд-Ярд.
Он кивком указал на газету:
— Разве вы не хотите взять ее себе? Вырежете статью на память.
— По дороге домой непременно куплю три дюжины экземпляров. Я бы хотела задать вам несколько вопросов.
Он оглянулся на учеников.
— Это срочно? Мы только что начали урок.
— Мне кажется, пока они отлично справляются самостоятельно.
Гринэм еще раз оглядел класс, словно оценивая верность слов констебля. Потом кивнул и предложил Барбаре выйти в коридор.
— Пропал один из ваших, — сразу же сообщила ему Барбара. — Вы еще не слышали? Ульрика должна была поговорить с вами.
Взгляд Гринэма переместился с Барбары в дальний конец коридора, где размещался кабинет Ульрики Эллис. Ага, подумала Барбара, а вот эта новость ни одну сороку, кажется, не заинтересовала. И это было любопытно, особенно если вспомнить, что во время разговора с преподобным Сэвиджем директриса обещала поговорить о пропавшем мальчике с руководителем компьютерных курсов.
— Шон Лейвери? — спросил Гринэм, подумав.
— Бинго.
— Он только сегодня не пришел занятия, а так все время был.
— Разве вы не должны были сообщить об этом?
— В конце дня — да. Вдруг он просто опаздывает.
— Как вы, вероятно, прочитали в «Ивнинг стандард», тело подростка было найдено в районе Лондонского моста примерно в половине пятого утра.
— Это Шон?
— Еще не знаем. Но если да, то он будет вторым.
— А первый — Киммо Торн. Вы имеете в виду, что убийца один и тот же. Серийный…
— Слава богу, хоть кто-то здесь читает газеты. А то я уже начала задумываться, как так вышло, что о смерти Киммо в «Колоссе» никто не знает. Вы знали, но ни с кем об этом не говорили. Почему?
Гринэм переминался с одной ноги на другую. Явно испытывая неловкость от собственных слов, он произнес:
— Дело в том, что у нас существует некоторое разделение. Ульрика и руководители адаптационных курсов с одной стороны, а мы, все остальные, — с другой.
— И Киммо был все еще на уровне адаптации.
— Да.
— И все-таки вы знали его.
Гринэма не напугало скрытое обвинение, которое при желании можно было расслышать в словах констебля.
— Да, я знал его, — сказал он. — Но разве можно было не знать, кто такой Киммо? Юный трансвестит? Накрашенный помадой и тенями? Его трудно было не заметить и еще труднее забыть, если вы понимаете, о чем я. И я не единственный. Все о нем узнали через пять минут после его появления здесь.
— А второй мальчик? Шон?
— Этот — одиночка. Немного враждебен. Не хотел сюда ходить, но согласился посмотреть, что это за компьютеры такие. Со временем, думаю, мы бы смогли…
— Прошедшее время, — перебила его Барбара. Над верхней губой Гринэма выступил пот.
— То тело, о котором вы говорили…
— Мы еще не знаем, кто это.
— Наверное, я предположил… раз вы здесь, и вообще…
— Постарайтесь ничего не предполагать раньше времени. Барбара вынула блокнот. Она заметила, как на пухлом лице Гринэма промелькнула тревога.
— Расскажите мне о себе, мистер Гринэм, — попросила она.
Он быстро оправился:
— Адрес? Образование? Родители? Хобби? Убиваю ли я подростков в свободное время?
— Начните с того, каково ваше место в здешней иерархии.
— У нас нет иерархии.
— Вы только что сказали, что в «Колоссе» существует разделение. Ульрика и адаптационные курсы с одной стороны. Все остальные — с другой. А теперь утверждаете, что иерархии нет. Как-то не вяжется.
— Вы неправильно меня поняли, — пояснил Гринэм, не смутившись на этот раз. — Разделение, о котором я говорил, имеет отношение к информации и ее распределению. Только и всего. А в целом мы здесь, в «Колоссе», все в одной лодке. Мы спасаем детей. Вот чем мы занимаемся.
86 
