Особенно,... 
37 
Оливия закусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Глаза наполнились счастливыми слезами. Облегчение гигантской волной окатило ее. Если Джек уверен, то и она уверена. Если он считал, что у них новая жизнь получится, значит, она получится. Он в поцелуе смахнул с ее щек слезы. Даже хмурый кондитер нехотя улыбнулся, когда они расплатились и похвалили его вкусную еду.
Держась за руки, они шли по берегу моря. Розовый свет заходящего солнца отражался в воде. Наконец среди камней они разглядели дорожку из гальки и фантастического золотого песка. Еще немного — и возник причал, к которому они привязали свой катер.
Море по-прежнему было тихое. А Оливию начало тошнить. Ее вырвало прямо на носу катера.
— Наверное, мне не надо было есть вторую порцию пирога, — слабым голосом пробормотала она, садясь рядом с Джеком.
— Тебе станет лучше, когда мы вернемся в лагерь, — успокоил Джек, поглаживая ей голову.
Но ей не стало лучше. Только хуже. Один запах рыбного супа, приготовленного на открытом огне, который она прежде так любила, заставил ее бежать подальше от людей. Она не стала обедать со всеми, а взяла бутылку минеральной воды и две таблетки аспирина от головной боли. Захватив шезлонг, устроилась на скале над берегом. Ей хотелось побыть одной, но очень скоро ее нашла Мэрилин.
— Вы и правда очень испугались прошлой ночью, — проговорила Мэрилин.
— Да, можно и так сказать, — согласилась Оливия.
— Все хорошо, что хорошо кончается.
— Правильно. Надеюсь, рабочие скоро расчистят туннель. Я хотела бы вернуться туда.
— Вы все еще думаете, что там гробница? — удивилась Мэрилин.
— Надеюсь.
— Отважная девушка. Мы скучали без вас за обедом. Джек говорит, что у вас слабость и головокружение.
Лучше бы Джек молчал, подумала Оливия.
— Я недавно поела, — объяснила она.
Мэрилин склонила набок голову и в сгущавшихся сумерках внимательно разглядывала коллегу.
— Может быть, вы беременны?
— Это невозможно.
— Рвота, подташнивание… — не отставала Мэрилин.
— Я плавала на катере. Это морская болезнь, — раздраженно объяснила она. Если бы Мэрилин знала, как нелепо ее предположение!
— Когда я была беременна, — снова начала Мэрилин, — меня так тошнило… я так уставала! Рвота, сердцебиение, все болит, груди такие чувствительные. У меня четверо детей и…
— Мэрилин, остановитесь, я не беременна!
— Конечно, конечно. Но, может, грипп?
— Я хорошо себя чувствую. Правда. — Оливия встала. Надо уйти от этой женщины. У нее самые добрые намерения, но она вмешивается в чужие дела. Оливии быстро пришлось снова сесть, потому что мир кружился вокруг нее.
Мэрилин смотрела на Оливию с выражением «Я же вам говорила!».
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На следующий день Оливия сказала Джеку, что у нее в городе дела.
— Я поеду с тобой, — заявил Джек.
— Я хочу сделать покупки. Тебе будет скучно.
Он нахмурился и долго глядел на нее. Она нервно потирала ладони. С ней что-то случилось, а он не мог понять — что. Последний вечер он провел у лагерного костра, беседуя с профессором Роббинсом. Оливия рано ушла. Когда в палатке он залез в спальный мешок рядом с ней, она притворилась, что спит. Хотя он заметил, что она не спала.
Джек убеждал себя дать Оливии хоть немного свободы и личного пространства. Обвал в туннеле, когда на них обрушились стены, произвел на нее жуткое впечатление. Он не упрекал ее. Они смотрели в лицо смерти. Быть погребенными заживо — вот чего они тогда ждали.
Оливии удалось преодолеть свою клаустрофобию. И у нее не должно было быть разочарования, потому что они не впустую вели раскопки. Значит, ее тревожат мысли о будущем. Исключительно ее проблемы. Не его. Он уже решил, что покидает Калифорнию.
А сейчас нет смысла настаивать поехать с ней в город. Если уж она решила, то будет стоять на своем.
Джек протянул ей ключи от джипа.
— Тебе что-нибудь надо? — спросила она с явным облегчением, что он не поедет с ней.
— Ты. Это все, что мне нужно. — Он обхватил ладонью ее подбородок и припал к ее рту. Губы у нее были горячие. Слишком горячие.
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — раздраженно отрезала она, избегая его взгляда. Потом быстро отвернулась и пошла к джипу. Он провожал ее взглядом, как она шла по неровной дороге, пока не скрылась из виду. Осталось только облачко пыли.
37 
