Особенно,... 
42 
Тогда, за ужином, когда Люлита и Меликсер с явным удовольствием ели борщ, Валентину так и распирало рассказать им о письмах Симы, о видеороликах (один удивительнее другого), о попытке Симы разыскать их. Но Ольга весь вечер бросала на нее такие тяжелые взгляды, что Валентина все-таки сдержалась, потому что понимала – подруга права, обо всем этом они расскажут в более подходящее время, когда, к примеру, в Штраубинге появится сама Сима. Но тема для разговора тем не менее была все равно интересной и даже жутковатой. Так, к примеру, Ольга предположила, что этот человек мог быть обыкновенным вором. Люлита согласилась с ней и высказала свое мнение по поводу того, что ей сейчас не следует расспрашивать Карла Заммера о том, проживал ли в пансионе еще кто-нибудь, кроме русских туристок, – даже если она постарается сделать это очень естественно, ссылаясь на то, что она опекает русских и переживает, смогут ли они ужиться на одной кухне. Не говоря уже о том, чтобы спрашивать хозяина, не пропал ли кто из постояльцев. Поэтому, сказала Люлита, уж лучше оставаться в неведении, кто именно был этот человек, чем вызвать подозрение своими расспросами. Валентина с Ольгой сказали, что никого в пансионе не видели. Но, с другой стороны, они прожили там всего несколько часов, во время которых постояльцы, даже если они и были, могли находиться на работе. Ведь в пансионе, по логике вещей, должны жить люди, не имеющие постоянного места жительства в Штраубинге, но приехавшие сюда на заработки. А если учитывать, что пансион все-таки не дешевый, следовательно, и зарабатывать эти люди должны в несколько раз больше, чем размер платы за жилье. Люлита сказала, что прежде здесь жил какой-то поляк, причем очень долго, еще югослав и семья из Чехии.
Под конец ужина настроение у всех значительно поднялось, и про мертвеца их пансиона они и вовсе позабыли.
И вдруг этот утренний звонок! Кто бы это мог быть? Храбрая Ольга отправилась открывать. Валентина, едва дыша, поплелась за ней. «Ольга, т-тебе п-памятник при жизни надо ппоставить за твою смелость», – шептала она, заикаясь, в спину подруги.
– А я вот думаю, – отозвалась та слабым голосом, не оборачиваясь, – если это полиция, то почему позвонили один раз? В кино показывают, что полиция особенно-то не церемонится, они звонят и стучат, пока не поднимут на уши весь квартал. Может, нам еще повезет и это какой-нибудь молочник или почтальон? Жаль, что мы не успели расспросить Меликсер о возможных звонках, визитах каких-то нейтральных людей, тех же разносчиков, к примеру.
Они остановились перед дверью и прислушались. Никаких звуков, никакого движения.
– Ну и дурочки мы с тобой... – прошептала Ольга. – Уверена, что это привезли какие-нибудь рекламные журналы. Или тому подобную ерунду. Я открываю!
– Подожди. Хотя бы спроси, кто там!
Ольга спросила, но за дверью было все так же тихо.
Она повернула ключ, открыла засов... Приоткрыла дверь – никого. Потом толкнула тяжелую дверь, она поехала в сторону, открывая взгляду широкое, выложенное мраморными плитами крыльцо, на котором стояла большая, красивая, празднично оформленная коробка, перевязанная красным атласным бантом.
– Посылка! – воскликнула Валентина. – Это же Сима! Помнишь, она написала: «Ждите посылку»!
Она хотела уже было взять коробку, как Ольга ударила ее по руке.
– Оля, ты почему дерешься?
– А вдруг там бомба?! Валя, ну почему ты такая легкомысленная?
– Откуда здесь взяться бомбе? И кому это понадобилось вдруг нас убивать? Мы же никому ничего плохого не сделали!
– Валя, я предупредила тебя! Лично я до этой посылки не дотронусь!
– Ну, тогда приглашай саперов! Позвони в полицию и скажи, что боишься открывать рождественскую посылку. Сейчас по городу знаешь сколько таких посылок на каждом крыльце? Не думаю, что кто-нибудь, кроме тебя, думает, что там бомба.
– Я все отлично понимаю, но я боюсь. Вот именно сейчас я боюсь! И не советую тебе дотрагиваться до нее... Может, позвонить Люлите?
– Ты хочешь, чтобы старушка взорвалась вместо нас? Да я сердцем чувствую, что там все нормально. Что это – Сима!
– С того света!
– Оля, ты же сама сказала, что поверила в то, что моя тетка жива...
– Валя, как хочешь, но я отойду подальше от тебя с посылкой, в сад... Пусть это предательство, но я тебя предупредила. И тебя никто не заставляет открывать эту коробку.
И Ольга, такая мужественная, смелая и отважная, бегом бросилась в сад. Валентина смотрела ей вслед, не веря собственным глазам. Какая же избирательная у нее храбрость!
42 
