Вирджиния была смущена, не зная, какого курса ей придерживаться, и не уверенная, хочет ли она испытывать к нему сострадание, которое ощущала, хотела она того или нет.
— Знаете, Вирджиния, я чувствую себя как насекомое под микроскопом.
— Простите. — Она снова улыбнулась ему. — Вы были больны?
— У меня была мигрень, — ответил он, снова глядя в окно.
Вирджиния засмеялась, и Девлин сердито уставился на нее.
— У мужчин не бывает мигреней, — произнесла она невинным тоном.
Этим утром он был в худшем настроении, чем обычно, но Вирджиния решила это игнорировать.
— И даже если бывают, — продолжала она, — вы не тот человек, который может ими страдать.
— Пожалуйста, объясните, — мрачно произнес Девлин, — чего ради мы затеяли этот разговор.
Вирджиния чувствовала себя так, словно делит карету со львом, который может при малейшей провокации отгрызть ей голову.
— Ну, до Лимерика еще не меньше часа, мы сидим в маленькой карете, и я стараюсь быть вежливой.
— В этом нет надобности.
— И вы не присоединились за ужином к вашему брату и ко мне вчера вечером, — добавила она.
— Я хотел позволить вам вкусить последнюю пищу наедине, — усмехнулся он.
Вирджиния моргнула:
— Вы серьезно?
— Мой брат влюблен в вас, Вирджиния. После трогательной сцены вчера вечером даже вы не можете в этом сомневаться.
Она затаила дыхание:
— Что?!
Девлин невесело улыбнулся:
Неужели он подслушивал их беседу с Шоном на террасе перед обедом?
— Какой сцены?
Девлин разразился грубым смехом:
— Сцены, когда вы держали моего брата в объятиях — или он держал вас?
— Вы шпионили за нами? — крикнула Вирджиния, выпрямившись и чувствуя, что ее щеки краснеют.
— Я ни за кем не шпионил, — резко сказал он. — Я хотел подышать воздухом, но вы оба были так поглощены друг другом, что я решил не выходить наружу. Это был великолепный вечер для влюбленной пары.
Вирджиния выпучила глаза:
— Как много вы слышали?
— Я ничего не слышал. Вы наслаждались его поцелуями? — внезапно осведомился Девлин.
Она понимала, как это могло выглядеть для него — как если бы они были любовниками в продолжительном объятии.
— Что произошло вчера вечером между мной и Шоном, — с трудом вымолвила Вирджиния, — не ваше дело.
— Но я глубоко и искренне одобряю вас обоих, — сказал он.
Вирджиния вспомнила, как Девлин говорил, что Шон влюблен в нее, — и был прав. Она уставилась на него. Неужели он ревновал? Вирджиния едва не рассмеялась. Ревность результат привязанности или любви, а этот человек не любил ее нив коей мере — хотя Шон с этим бы не согласился.
— Шон всего лишь мой друг, — осторожно сказала она. — Очень близкий друг.
Девлин иронически хмыкнул. Его лицо было так напряжено, что кожа, казалось, могла треснуть.
— Но вы правы, — продолжала Вирджиния. — К сожалению, он питает ко мне очень сильные чувства, на которые я не могу ответить.
— Почему?
— Почему? — Вирджиния сердито сжала кулаки. — Я не шлюха! Или вы действительно забыли, что лишили меня девственности?
Их глаза встретились, и Вирджиния подумала, что Девлин, к сожалению, куда больше контролирует свои эмоции, чем она.
— Как я мог забыть, — осведомился он, — когда вы постоянно мне об этом напоминаете?
Ей хотелось ударить его, но она сдержалась.
— Думаю, та ночь предотвратила любую мою возможность влюбиться в Шона.
— Почему?
— Почему?
В голосе Вирджинии звучало недоверие.
— Да, я спросил почему. Прошлое нужно похоронить, Вирджиния, и очень скоро вы сможете отправиться куда пожелаете. Вам было очень жаль покидать Аскитон — и Шона.
Вирджиния колебалась, все еще недоверчивая, обиженная и сердитая. «Он неравнодушен к вам. Это притворство».
Она не могла, но хотела верить Шону. Но если это правда, почему он делал это? Почему толкал ее к своему брату?
— В Аскитоне есть магия, Девлин, — вздохнула Вирджиния. — За пять месяцев, проведенных там, я стала чувствовать его своим домом.
Взгляд серых глаз Девлина было невозможно прочесть. Затем его рот скривился в пародии на улыбку.
— Ну, это хорошо. Потому что, когда выкуп будет уплачен, вы сможете вернуться туда, если захотите.
— Вами движет вина? — спросила она. — Вы надеетесь, что ваш брат расчистит путаницу, которую вы создали?