— Вот какой ты. Недаром из пятой лунки…
Яр, глядя на отбитую голову Наблюдателя, медленно сказал:
— Старый знакомый… Откуда же он про нас узнал?
— Значит, они шпионят за нами, — отозвался Чита.
— Но зачем?
— Вот и я думаю: зачем? Они же говорили, что если нас четверо, мы им не страшны… Ведь говорили, Яр?
— Да… Только не верю я во всю эту числовую дребедень… Четверо, пятеро… Учи как следует историю, узнаешь тогда, что для войны с угнетателями нужны миллионы…
— У нас в школах давно не учат историю, — вздохнул Чита. — И в цифру пять я тоже не очень верю… Яр, но они верят и боятся её. И сейчас они чего-то боялись… Яр, зачем бы они боялись, если Игнатика нет?
Яр промолчал. Он думал о том же, что и Чита. И думать об этом боялся. И хотел думать. И не смел. И надежда вырастала несмотря ни на что…
«Игнатик…» — успел сказать он в микрофон. И если это слово пробилось? Если его услышал… тот, кто должен был услышать?
— Завтра пойдём к дереву, — сказал Чита. И старательно затолкал мячик в брючный карман. Потом воскликнул: — Ой, смотри, Яр, здесь книга!
На мраморном подоконнике, рядом с оплывшим свечным огарком валялся вверх переплётом раскрытый томик.
— Такая же, как та, — удивлённо и ласково сказал Чита. — «Зверобой». Кто-то из дежурных читал и оставил… Яр, а я тогда её не дочитал, всего десять страниц осталось. Её там засыпало, в крепости…
Он лихо насадил на переносицу очки, схватил книгу, залистал, нагнулся над подоконником.
— Забирай книгу и пошли отсюда, — сказал Яр.
— Сейчас… Как же я могу забрать? Она не моя. Вдруг за ней придут? — Чита поставил на подоконник локти и навис над книгой.
Ну что за парень, чёрт побери! У Яра возникло желание вытянуть его по тощему оттопыренному заду.
— Ну-ка пошли! А то явятся сюда его дружки, — Яр кивнул на останки Наблюдателя. — Думаешь, всех мячиком закидаем?
— Не явятся, — уверенно заявил Чита. — Понимают, что себе дороже.
У Яра не было сил ни спорить, ни возмущаться. Он только сказал с досадой:
— Надо же, как тебе приспичило читать… Между прочим, мы за хлебом опоздаем. Данка нам покажет…
Чита отозвался, не оборачиваясь:
— Всё равно опоздали… Зайдём к Алькиной маме, у неё попросим.
— Вот и надо идти. Она волнуется: где Алька?..
— Надо переждать буран. Смотри, как несёт. Нас снегом заплюёт. Подождём…
— Конца бурана?
— Ну… вообще.
Яр тихо плюнул и отошёл к стене. Упёрся ладонями. Стена была очень холодная. Мысли тоже были холодные. Даже чудо с мячиком не принесло радости. Хорошо, что есть мячик, но как же этого мало! И надо думать не о чуде, а о простых вещах. О том, как жить. О работе, например. Не сидеть же на шее у Данки. Да мало ли впереди забот.
Если бы рядом был Игнатик, заботы эти оказались бы нестрашными, весёлыми, согретыми радостью. Но пришло воспоминание о тёмном кладбище над обрывом, о надписи на отёсанном столбике и снова погасило надежду.
Чите хорошо, он спокоен, он прочно надеется. Он даже снежинок попросил разыскать Игнатика. Яр представил, как снежинки кружат у столбика над могилой.
«Мальчик мой…» Яр прижался к стене горячим лбом. К ледяной стене. Нельзя даже всхлипнуть. Надо держаться. Ребята позвали — он пришёл. Раз пришёл, надо быть до конца…
— Яр… — сказал Чита.
— Что?
— Яр, ты успокойся…
— Я спокоен, — хрипло соврал Яр и переглотнул. — А ты… перестань читать. Совсем глаза испортишь… ночь на дворе…
— Не испорчу, — странно, очень ровно сказал Чита.
Яр обернулся. Чита по-прежнему стоял, согнувшись над подоконником. У него золотились завитки волос и край щеки.
— Что… Что там?! — крикнул Яр.
— Ничего такого… Свечка зажглась.
ПРАЗДНИК ЛЕТА В СТАРОГОРСКЕ
Первая часть
ДЕНЬ ЗНАКОМСТВ
Я БЕГУ, Я ТОРОПЛЮСЬ…
Опять я опаздывал. И всё из-за неё, из-за тёти Вики.
— Никуда не пойдёшь, пока не доешь морковку! Я эту тёртую морковку со сметаной ненавижу каждым кончиком нервов. У меня от неё судороги в горле. Но тетя Вика знает одно: ребёнку нужны витамины.
— Да не могу-у я-а-а…
— Не капризничай. Ты что обещал маме, когда она уезжала?
Что я обещал! Слушаться тётю Вику и бабушку. Но это же не значит, что можно издеваться над человеком!
— У меня не глотается!