59 
Все, она пропала. Один поцелуй, одно обращение как к профессионалу — и Касс конченый человек. «Дерьмо! — твердила она про себя. — Дерьмо! И что теперь?!»
«Смелее!» — пискнул давешний голос.
— Я прошу вас подумать над этим, — сказал он.
Только удержаться, только не закричать, что она согласна, что ей не над чем думать! Ведь Касс — разумная, ответственная взрослая женщина. Если она останется, это не только загубит ее отношения с сестрой, но, обречет снова собирать по кускам свое разбитое сердце.
И нельзя забывать про Алису. Пустившись во все тяжкие, Касс наверняка потеряет девочку навсегда.
— Хорошо, я подумаю. — И Касс торопливо добавила, чтобы отсечь возможную попытку продолжить уговоры: — Пойдемте искать Трейси. Вы посмотрите в доме, а я вокруг. — Она выскочила вон, не дожидаясь ответа.
Касс не сразу удалось отыскать сестру, сидевшую под корявым деревом позади гаража. Стало совсем темно. Никогда в жизни Касс не видела на небе такого множества звезд. Всматриваясь в жалкую скрюченную фигурку, она пожалела о том, что не решилась сразу отказаться от предложения Антонио. Теперь он не может не догадаться о ее чувствах! Как глупо все получилось!
Касс едва плелась, не зная, как вести себя с Трейси, и в конце концов разозлилась. Ну что за несправедливость! У них с Антонио так много общего. А что привлекает его в Трейси, кроме ее неотразимой внешности? И она не очень-то приветливо окликнула сестру:
— Трейси!
Та даже не шелохнулась.
Касс стало страшно. Почему она так неестественно неподвижна?!
— Трейси!
Она осталась сидеть, опершись спиной о дерево и вытянув перед собой ноги, словно не слышала Касс. Может быть, она мертва?
Касс пришла на ум Изабель, шептавшая на ухо Алисе: «Теперь я буду твоей мамой!» Нет, сейчас не время разгадывать это странное послание! Да и какое это послание? Как она до такого додумалась?
— Трейси!
Ответа не последовало.
Касс бежала как во сне, пока не оказалась рядом с сестрой. Тут же стало ясно, что Трейси находится в ступоре, но теплая и дышит. Живая!
— Трейс? — хрипло окликнула Касс.
Сестра по-прежнему не реагировала на ее присутствие. На застывшем лице блестели слезы и виднелись мелкие ссадины. Шорты были измазаны грязью и кровью. Ноги тоже были в грязи. Огромный муравей взбирался к ней на колено, и Касс сбила его брезгливым щелчком. Трейси даже ухом не повела.
— Трейси!!! — Касс не выдержала и встряхнула ее за плечи. Что происходит?
На этот раз Трейси очнулась и снова залилась слезами.
— Я сама все разрушила!
— Нет, это неправда! — уговаривала Касс, отводя с грязного лица светлые растрепанные волосы. — Милая, пожалуйста, вставай, ты же уселась в самую грязь, и здесь полно всяких кусачих тварей! — Слава Богу, Трейси пришла в себя! Теперь все будет хорошо!
— Ну и облажалась же я!
Касс охнула от неожиданности.
— Нет, Трейс, ты вовсе не облажалась, это просто… просто путаница, неразбериха, мы все совсем запутались, хотя до сих пор непонятно, как такое вышло! — Касс схватила сестру за руку. — Ну же, вставай! Давай вернемся в дом, ты приведешь себя в порядок, а потом мы вдвоем посидим и поболтаем за бутылкой старого доброго джина с тоником!
— Я не понимаю, что происходит, — шептала Трейси, по-прежнему уставившись куда-то вдаль. — Я никогда в жизни не была такая злая. На меня словно что-то нашло… какая-то тьма… — Она задрожала.
— Трейси, это все позади! — бормотала Касс, стараясь не вспоминать их недавнюю драку. — Ты не хотела так поступать. Я знаю, что ты не хотела сделать мне больно. Мы же сестры и любим друг друга, правда? Я тоже должна перед тобой извиниться! Может, ты была отчасти права! И я в некотором роде неравнодушна к Антонио, но клянусь, это совершенно ничего не значит, и, уж во всяком случае, я не собираюсь становиться между вами! — Касс говорила искренне, от души и в то же время понимала, что врет.
— Что мне делать?! — выкрикнула Трейси, наконец-то взглянув на Касс. — Он выставляет меня за дверь! Отсылает домой! Я ему больше не нужна, ведь он знает всю правду!
Касс тоже задрожала. Нет, не может быть, ведь она сама только что убедилась, что Антонио известно не все!
— Давай поговорим обо всем в доме! — прошептала она, горько сожалея и об их с Антонио поцелуе, и о его предложении, и о своей чертовой влюбленности — вот что было хуже всего! Вина и раскаяние кого хочешь способны свести с ума! Вздрагивая, Касс торопливо оглянулась, но никого не увидела. Только дом смотрел на них пустыми, равнодушными квадратами освещенных окон, напоминавшими чьи-то глаза.
59 
