Кейтлин невольно скопировала высокомерный тон матери, холеной красавицы-южанки, в чьих глазах Мейсон Хендерсон был, есть и будет простым ковбоем.
— Почему бы и нет? — с издевкой спросил задетый за живое Мейсон.
— Назови хоть одну причину, почему да.
— Ты получишь свой дом.
— А ты, Мейсон? Что получишь ты?
Он смотрел на нее, удивляясь, почему из всех женщин, встреченных им за последние пять лет, Кейтлин Маллин по-прежнему оставалась для него самой прелестной, самой желанной. Она занозой вонзилась ему в сердце пять лет назад и — теперь Мейсон осознал это — никогда его не покидала. Но он не собирался сообщать ей об этом. Кейтлин Маллин причинила ему страшную боль, и он не готов простить ее. Возможно, и не простит никогда.
— Я получу жену.
— Зачем тебе жена, Мейсон? Для уюта? — Кейтлин презрительно усмехнулась. — Стряпать тебе еду, присматривать за одеждой, стирать, прибирать, лечить? Тебе нужна хозяйка дома, чтобы хвастать ею на приемах, устраиваемых для всех этих твоих нефтяных королей и их женушек…
— Ничего не забыла?
— Пожалуй, еще для того, чтобы заполнить пустоту, оставленную Элизой.
Мейсон засмеялся.
— Ты предусмотрела все.
— Все, кроме…
— Кроме?..
Она внезапно вспыхнула.
— Неважно. Видишь ли, я сейчас кое-что поняла. Я знаю, зачем нужна тебе. В тот день, когда ты поклялся заполучить ранчо… не обещал ли ты себе в качестве трофея еще и дочь ранчеро?
Он долго смотрел на нее, подмечая гнев в зеленых глазах, резкие морщинки вокруг созданных для поцелуев губ.
— Мейсон? — Голос Кейтлин звучал требовательно.
— Ты угадала.
Кейтлин вздрогнула и чуть побледнела.
— По крайней мере, ты это признаешь.
— Нет причин отрицать.
— Кроме того, что тогда ты это не задумывал.
— Тогда — нет, — бесстрастно согласился он. — Эта часть клятвы появилась позже: когда я оставил ранчо, после женитьбы на Элизе.
— Почему, Мейсон? Почему? Из зависти?
Он пожал плечами.
— Причины неважны.
— У тебя совсем нет совести, Мейсон?
Он усмехнулся.
— Совсем. Кстати, именно клятва не позволяла мне отказаться от моих намерений, именно клятва помогала выстоять, когда дела шли худо.
— Понятно. — Кейтлин, казалось, уже оправилась от потрясения: плечи распрямились, подбородок вздернулся. — Ты хорошо все спланировал, Мейсон. Сколотил солидный капиталец. Присматривался к ранчо. Выбрал точный момент для атаки. Но в конце концов просчитался.
— Я так не думаю, иначе бы сюда не приехал.
— Тебе придется еще раз пораскинуть мозгами. Если тебе хочется заиметь ранчо, поищи где-нибудь еще. Ранчо Маллинов — не для тебя. — Она помолчала. А когда снова заговорила, голос ее был алмазно тверд. — И я тоже не для тебя.
— Советовал бы тебе хорошенько подумать, прежде чем говорить нет, — резко сказал Мейсон.
— Я уже обдумала все, что нужно. А теперь я хочу, чтобы ты убрался с моей земли. Ты не нужен здесь. Если хочешь знать, я видеть тебя не могу.
— Так было не всегда, — ехидно улыбнулся он. — Подумай об этом, Кейтлин, когда останешься совсем одна — ночью, в узкой холодной постельке.
Кейтлин не дождалась ночи. Воспоминания бурлили в ней, когда она стояла у окна спальни и смотрела, как взлетает в небо самолет Мейсона: воспоминания такие живые и яркие, словно все происходило вчера.
4
В следующий раз, когда Мейсон прилетел на ранчо, Кейтлин ничуть не удивилась визиту.
— Я рассчитывала, что ты вернешься, — ровным голосом сказала она.
— Могла бы по крайней мере сделать вид, что счастлива меня видеть.
Кейтлин вызывающе рассмеялась.
— Счастлива? Ты шутишь? С чего мне быть счастливой, если я знаю, что ты здесь лишь затем, чтобы еще больше усложнить мне жизнь?
Мейсон смотрел на нее и думал, что вот он-то счастлив видеть ее. Кейтлин выглядела отдохнувшей и посвежевшей, от усталости не осталось и следа. Кофточка почти под цвет глаз весьма шла ей, узкие джинсы подчеркивали стройность ног.
Пять лет копил Мейсон гнев на Кейтлин Маллин. Однако с каждым свиданием ему становилось все труднее злиться на нее и дальше.
— Ты ведь здесь поэтому, не так ли? — осведомилась она.
— Чтобы затруднить тебе жизнь? Это как ты посмотришь.
— Ты явился за взносом?
— Отчасти.
— Отчасти?.. Мейсон, нам надо поговорить.