– Держи. Ты хоть кто?
– Элис. А тебе чего? – полюбопытствовала я.
– Поешь хорошо. Правда, всякую муть, но красиво. Я тоже музыкант.
– Да что ты? – потеплела я. Паренек-то свой.
– Я Крыс, – вздохнул он. А что, есть что-то справедливое в кличках. Они больше отражают суть человека. Паренек и вправду был похож на крыса. Беленький, практически белесый, как альбинос. С темными глазами и тоненькими губами. Было в нем что-то жалкое, что-то такое же жалкое, как и во мне.
– Я Элис, – повторила я. – Ты на чем играешь?
– На бас-гитаре. Но только не эту попсу.
– А что?
– Летова. «Наутилус». «Комитет охраны тепла». Мало ли. И свое играю с ребятами. У нас точка в МАДИ.
– Ух ты. А можно посмотреть? – заинтересовалась я.
– Да легко. Я туда еду. Хочешь со мной? Скажем, что ты можешь бэк-вокалом пойти.
– Еще бы, – подтвердила я. За месяц пения в переходе я глотку разработала так, что могла не только бэк-, но и просто вокалом пойти. Голос и вправду оказался хорош, что меня очень радовало.
– Траву курить будешь? – вдруг спросил Крыс. Я растерялась. Никто еще не предлагал мне траву.
– Почему нет? – выпалила я. В конце концов, я отребье или нет. Мне теперь все можно.
– Тут около памятника на верхнем выходе наша тусовка. Пошли, перекумаримся, – скомандовал он. Оказалось, действительно, около верхнего перехода Китай-города тусовалась некоторая компания молодых людей, скажем так, моего круга. При моей способности легко и просто встраиваться в любую компанию я быстро перезнакомилась со всеми. Крыс, Тимка, Рок, Барышня, Маленький, Ястреб, Половец, Ширик, Длинный, Котенок (девочка), Марта, Линн, Серый, Перевал. И я – Элис.
Так прошло это лето. Лето – хорошее время. Время, когда не надо решать вопрос с ночевкой. Время, когда я болталась между разными пустыми флетами, подвальной комнаткой МАДИ, где мы с Крысом, Тимкой и Мартой делали вид, что репетируем, а сами в основном пили, курили и «просто» курили. Иногда трахались. Я с Тимкой, а Марта со всеми подряд. Системная женщина, она уважала кислоту, «марь иванну» и парней с тем и другим. Я не очень стремилась переспать со всем светом. Я и от Тимки бы воздержалась, но так получилось.
В середине июня мы все были приглашены к Крысу домой на день рождения. Он жил в Царицыне. Желтенькая кирпичная пятиэтажка, маленькая двухкомнатная квартира из тех, где вторая комната является естественным продолжением первой. А к этому всему еще и твердое обещание предков точно и железно не вернуться домой все выходные. Началось все чинно.
Дзинь-дзинь! – звонили мы в дверь, а Крыс радушно нас принимал:
– Проходите, гости дорогие. Располагайтесь.
– А что наливают? – балагурил Тимка.
– Аперитив – клюковка, – щебетала Барышня.
– Заигрываешь? – улыбался он.
– И все идет по плану! – завывал хор.
– Выпьешь? – спросил Крыс.
– Боюсь перебрать прямо с самого начала, – пожаловалась я, но от рюмки не отказалась. Компания подобралась – мама не горюй. Просто шампунь и кондиционер в одном флаконе. Крысовы друзья с Китай-города (включая меня) тесно переплелись с его же школьно-институтскими (из МАДИ) друзьями. Мы были одного возраста, одного уровня развития, но смотрели друг на друга, как инопланетяне.
– Привет, я Паша. А ты?
– Я Линн.
– Кто?
– Линн. С двумя «эн». Как у Брэдбери.
– А... – тянул студент и шарахался от нашей Линн, невысокой девчушки в подранных джинсах и с фенечками по всему периметру.
– Э... Вас как? Э-э-э...
– Элис.
– Алиса?
– Ни в коем разе. Элис!
– А... – Так, буквально через пару часов употребив весь имевшийся аперитив, мы разделились на две неравномерные кучки. Наши, переходные, локализировались на шестиметровой кухне, а золотая молодежь, сильно поредев, осела на табуретках вокруг оскудевшего праздничного стола. Мы же расселись на полу, достали все имеющиеся запасы водки, пива и анаши и принялись поочередно употреблять все это, чередуя один допинг другим.
– Как тебе эта шмаль?
– Чудно. Просто какой-то особый вкус.
– Какая палитра! – стебались мы, наблюдая, как последние остатки приличных деток исчезают за дверью, рассыпаясь в объяснениях и извинениях.
– Не обессудьте, водочки употребить. Обидите!
– Ну что вы, что вы. Как можно-с. Только разве с вами на брудершафт.
– И пивком залакируйте!
– Всенепременно!
Наконец за последним не нашим закрылась дверь, и праздник потек своим чередом.
– Ты понимаешь, что у Янки Дягилевой[3] не было ни одного шанса? – вопрошала я, требуя ответа не то у Перевала, не то у Господа Бога. Мы уже приняли слишком много, чтобы помнить повод. Всех нас объединяла музыка, подвалы, переходы и неприятие общества. А Янка Дягилева, невесть как утопшая звезда андеграунда, была для нас и кумиром, и эталоном. Егор Летов и Янка Дягилева forever[4].
3
Яна (Янка) Дягилева (4 сентября 1966 года, Новосибирск – ок. 9 мая 1991 года) – рок-певица, поэтесса, автор песен, участница панк-рок-групп «Гражданская оборона», «Великие Октябри» и др. Одна из самых ярких представителей сибирского андеграунда конца 1980-х годов. Около 19 часов 9 мая 1991 года (этот день принят в качестве официальной даты ее смерти) ушла со своей дачи под Новосибирском и не вернулась. 17 мая ее тело было найдено рыбаком в реке Иня. Официальные органы приняли версию об утоплении в результате несчастного случая, существуют версии о самоубийстве и убийстве.
4
Навсегда (англ.).