21 
Я скинула дубленку и прошла в огромную гостиную. Тронула выключатель у двери.
В простенках зажглись бра в виде золотистых и черных шаров и осветили плотно закрывающие окна темно-малиновые портьеры. Из-за обилия черного, малинового, красного цветов комната выглядела довольно мрачно. Причем преобладал именно черный. Диваны и кресла были обиты малиновой кожей, на них громоздились черные бархатные подушечки с золотыми кистями на уголках. Пол покрывал ковер с рисунком из крупных темно-красных гербер. Стены и потолок поблескивали матовым золотистым узором по черному фону тканевых обоев. Обилие грубоватой черненой ковки придавало комнате еше большую мрачность. Я подошла к огромному портрету, висящему на одной из стен. Это был Грег. Он стоял, откинув голову и глядя словно поверх зрителей. Я видела разметавшиеся по плечам вьющиеся длинные волосы, живой взгляд, румяное худощавое лицо. Он был изображен в распахнутом пальто, с вязаным длинным шарфом на шее. В руке держал какую-то рукопись, свернутую трубочкой. Его лицо поражало вдохновенным выражением и какой-то неуемной жаждой жизни. Рената, несомненно, изобразила его в человеческом облике таким, каким он был еще до превращения. И, видимо, сейчас он выглядел именно так. Возможно, поэтому Рената захотела отдать мне картину. Я знала, что у нее имеются еще полотна, где Грег также изображен простым смертным. Я постояла какое-то время, не сводя с его румяного лица пристального взгляда, потом резко отвернулась и вышла из квартиры. На душе камнем лежала боль, мне даже было трудно дышать.
«Я верну тебя сюда любым путем! - думала я.— Чего бы мне это ни стоило! Иначе нет смысла жить!»
Перейдя лестничную площадку, я стукнула в дверь. Потом толкнула ее, она оказалась не заперта. Я вошла внутрь и нашла Ренату в мастерской.
- Я жду тебя,— сказала она.
Увидев, что Рената снова в траурном фиолетовом платье, я помрачнела. Но она выглядела спокойной. На полу стояли три картины. Видимо, она только что сняла их со стены.
Узкие боковые части триптиха изображали Грега в темном полуразрушенном доме. На левой он находился посередине ободранной, заваленной мусором комнаты, его лицо, искаженное страданием, было залито слезами, в руках он держал свернутую веревку. На правой он стоял на грязной деревянной скамеечке и тянулся вверх, прилаживая веревку с петлей на конце к крюку на потолке. Центральная часть триптиха изображала идущего Грега. За его спиной висела все та же веревка, только уже без петли. Вампир с мертвенно-бледным лицом, прозрачными голубыми глазами и выражением холодного безразличия двигался прямо на зрителя. Так и казалось, что он сейчас выйдет из картины. Я вздрогнула и коснулась рукой полотна. Потом повернулась к Ренате.
- Послушай,— начала я, внимательно наблюдая за выражением ее лица, - я подумала… ведь ты легко входишь в нарисованные тобой картины. А здесь Грег изображен как раз перед повешеньем. Может, если ты войдешь туда, то сможешь поговорить с ним?
Ноздри Ренаты дрогнули, губы поджались.
Я отошла от нее подальше. Она выглядела хмурой и словно смотрела в самую глубь картины, в ее нутро. Но вот она повернулась ко мне. Ее глаза казались непроницаемо-черными, и я не могла распознать их выражение, словно смотрела на отполированные угли.
- Я могу туда войти, - тихо сказала Рената, и ее лицо приняло более живое выражение, - но тебе это ничего не даст, ведь я окажусь перед самым повешением и последующим превращением. Вот если бы я нарисовала Грега уже после того, как он вновь стал человеком!
- Так нарисуй!— нетерпеливо произнесла я.— Иначе я сойду с ума от неизвестности! Я должна хоть каким-то способом с ним связаться! Узнать, что там происходит, жив ли он вообще!
- Легко сказать: нарисуй!— усмехнулась она. - Думаешь, все это создано исключительно по моему желанию?
- Конечно!— ответила я.— А как же еще?
- Я создаю картины иначе,— задумчиво проговорила она.— Словно кто-то водит моей рукой в этот момент, и сюжеты возникают будто бы помимо моей воли. Это трудно назвать вдохновением. Скорее я становлюсь участником какой-то неведомой мне игры. Но вот кто второй игрок, не знаю!
- Провидение, - машинально предположила я.
Рената отшатнулась, изменившись в лице.
- Ой, прости!— спохватилась я.
- Взвешивай, прежде чем сказать, - укоризненно произнесла она.
- Значит, у тебя сейчас нет порыва изобразить Грега после его обратного превращения? - уточнила я и погрустнела.
21 
