54 
– Смотри, будь осторожна. У нас этого не любят, – огорошила меня она.
– Чего не любят? Красивых женщин? Или чего?
– Того. Того, как такие, как ты добиваются теплых мест, – бросила она мне и ушла, оставив меня стоять с открытым ртом. Я побледнела и побежала к Дашке.
– Что это она имела в виду? – спросила я у нее. Она погрустнела и отложила кельтские кости.
– Так я и знала. Вот дрянь. Пытается тебя грязью замазать.
– Но зачем?
– А ты не смотрела в расписание, кто на этом посту стоял в мае?
– Она?
– Угу. Вот и злится.
– Слушай, но ведь это же бред! Я не виновата, что меня поставили сюда вместо нее. Просто так составляли расписание.
– Да? А кто, ты не задумывалась? – выразительно посмотрела на меня она. Я напрягла мозги. Они поднатужились, заскрипели и замолчали. Вариантов у меня не было.
– Старшины? Начальники смены?
– Шаров. Конкретно. И исчерпывающе. – Она победно смотрела поверх меня. Я задумалась, пытаясь понять ее мысль. То ли у меня мозги сломались от безделья и бабского трепа, то ли что?
– Не поняла? – ужаснулась она.
– Нет, – сделала вид, что обижена, я.
– Шаров в тебя влюбился, – выдавила наконец из себя по капле страшную тайну подруга.
– Да что ты. А почему же он мне об этом не сообщил? – рассмеялась я.
– А когда? Он тебя только на утреннем построении и видит. Ему что, так и сказать? «Рядовая Лапина, выйти из строя и пройти ко мне в кабинет для интимной встречи».
– И давно это с ним? – меланхолично задумалась я. Вот дожили. Такой атлетичный мужик по мне сохнет, а я ни слухом ни духом. Беда.
– Наверное, с той поры, как на нас спреем пшикали, – предположила Дарья.
– Ага. И чего ж он так долго терпел. Я на дальних воротах еще два месяца стояла.
– У него терпение хорошее, – порадовала меня Дашка. – И вообще, хороший мужик. Только вот в коллективе к новым протеже дико плохо относятся. Так что надо быть и правда осторожнее.
– Могут подставить? – заволновалась я.
– Ну да. Надо ждать залета. Ну-ка, уберу я эти кости кельтские. Береженого Бог бережет, – с того дня мы стали ограничиваться настороженным устным общением. Правда, мы знали тысячи методик гадания и познавания себя в устной форме, поэтому все равно не скучали. Я не очень-то верила в светлое и большое чувство Шарова, который, если признаться честно, никак не проявлялся. Сколько я не вглядывалась в его лицо на проверках и построениях, ничего, кроме скучающей вежливости в нем не было. Однако уже не так важно было, правда это или нет. Главное, коллектив поверил в мою сексуальную продажность и решил, что я уже пристроила свою недевичью честь. И это было плохо. Два раза только невероятная бдительность помогла нам с Дашкой избежать «залета». Последней каплей стала тишина в телефоне, когда прямо в разгар чаепития с конфетками к нашей будке начал неумолимо приближаться проверяющий. Мы еле успели слить чай, заныкать кипятильник и выровняться по стойке смирно.
– Почему эта дрянь нам не позвонила! – орала вечером в раздевалке Дашка. Когда нам стало известно, что в тот день на посольском посту, откуда выходит проверяющий, сидела Марина, мы обе были готовы рвать и метать.
– Я не успела. Ваш пост – в списке в конце. Наверное, проверка пошла к вам сразу, – оправдывалась она, хотя и мы, и она знали, что это не так.
– А ты пыталась? – бушевала Даша. – Что ж ты позже не отзвонилась?
– Да брось ты. Все же обошлось! – отмахнулась Марина. Я слушала все эти бредни, а потом вспомнила весь свой адвокатский опыт и решила применить превентивную тактику боя.
– Марина, ты сегодня не стала нам звонить. Это я понимаю, – эдаким утешительно-ласковым тоном заверила ее я.
– Да? – удивилась она.
– Конечно, – спокойно подошла к ней поближе я. – Ты же знаешь о моем привилегированном положении, верно. И была уверена, что нам в любом случае ничего не будет.
– Ну, в общем… – промямлила Мариша.
– Однако имей в виду, что у нас с Зайницкой иное понимание этого вопроса.
– Какое такое иное? – попыталась распетушиться она.
– Такое, что это была чистой воды подстава. И исходя из этого понимания я вынуждена тебя предупредить, что когда передо мной либо перед Зайницкой встанет вопрос: звонить тебе или не звонить, мы обязательно выберем вариант «не звонить». В любой ситуации.
– Но я же не специально, – закудахтала она.
– А мы не позвоним как раз специально. Это такая справедливость. А что делать? – развела я руками и вышла из раздевалки. Через пять минут меня нагнала Зайницкая и шепотом заорала:
54 
