61 
Черное море. Это несусветное явление природы, которое поражает воображение любого, даже самого пресыщенного циника. Любое море, любое скопление такого количества теплой соленой воды – это дар божий, выданный человечеству авансом и до сих пор еще не оплаченный. Горы. Скалы. Величественные линии прибрежных вершин. Шапки, покрытые зеленью, преграждающие глухой стеной доступ того мира в этот, праздный, хохочущий и брызгающий искрами света и воды. Дети, визжащие от восторга. Их родители, томно обжаривающие свои усталые бледные тела под лучами южного солнышка.
– Ну, как тебе, – гордо и заискивающе одновременно заглядывал мне в лицо Дима.
– Я? Не могу выразить словами! – отвечала я. Еще неделю назад я не могла ни о чем подобном мечтать, а сейчас я хожу голыми ногами по прибрежной гальке и нет никакого значения, что это наша, российская галька, а не, скажем, египетский песок. Кусочек летнего счастья в разгар работы – это был невероятный подарок судьбы. Я с умилением и любовью смотрела на Диму, который деловито и размеренно совершал все необходимое для обеспечения нашего дальнейшего комфортного отдыха. Он снимал нам квартиру, придирчиво осматривая предложенные варианты. Он запасался продуктами и матрасами.
– А зонтик зачем? – спросила я, глядя, как счет, оплаченный им на рынке начинает уходить в поднебесье.
– Лучше один раз его купить, чем каждый день арендовать.
– Да. А вот в Турции зонты стоят просто так, – мечтательно предалась воспоминаниям я. Все-таки мне уже было чего вспомнить. А Дима принялся меня любить. Собственно, ради чего все и затевалось. Так мы и жили. С утра на пляж, обниматься под солнцем. Днем в квартиру, предаваться любовным утехам в тиши чужих коричневых диванов и кресел. Вечером снова море. Много моря, сколько угодно моря. Я лежала на надувном матрасе под цвет неба и раскачивалась на мягких волнах. Если лежала на животе, то можно было рассматривать медуз. Большие и маленькие, круглые и овальные. Все прозрачные и немного белесые, они не давались мне в руки. Я ловила их, тратя на это целые часы, пока меня не вылавливал в воде Дима. Тогда мы вместе отплывали куда-нибудь подальше в море и там занимались черти чем, всем, как один, неприличным, наивно полагая, что с такого расстояния нас никто не видит и не рассматривает.
– Тебе хорошо? – спрашивал он. Мне было странно слышать, что для него это все еще важно. Все-таки он был хорошим человеком. Я понимала, что, не смотря ни на что (не смотря даже на меня) его жене очень повезло.
– Мне хорошо, – отвечала я, полной грудью вдыхая морской бриз. Мы катались на большом оранжевом банане, с которого весельчак на катере нас сбросил прямо посреди моря. Мы болтались как поплавки в этих нелепых, задравшихся до ушей спасжилетах и визжали от восторга. Море вдали от берега оказалось совсем синим, как будто нарисованным гуашью синего цвета, одной, без всяких примесей. И гораздо более теплым, чем около берега. Меня это удивило, но факт остается фактом, море в том месте, где нас, туристов, занятых поиском острых переживаний на свое мягкое место сбросили в море, было температуры парного молока. И жарко было уже везде. И в воде, и на воздухе, который, мягким теплым ветром овевал наши тела, летящие на банане обратно к берегу.
– Ты ведешь себя как пьяная, – смеялся Шаров, откидывая с моего лица мокрые пряди и целуя меня в нос.
– Я и есть пьяная, – тянулась я к нему и чувствовала, что счастлива.
Потом мы катались на лошадях. Мы нашли их стоянку, а сама конюшня оказалась затерянной среди гор. После часа езды по каменистой горной тропе, поражающей своей затерянностью и потаенностью, мы приехали на маленькую полянку, на которой резвились другие лошадки и им явно было хорошо среди этих тенистых вершин. Романтизм пропитал в этих горах все и невозможно было придумать лучшего места для влюбленной парочки придурков, впервые севших на лошадей. Горные ручьи, тропы, огибающие собой крутые обрывы, от которых замирает сердце. В таких местах оставалось только перекреститься и отдаться на волю и мудрость животного под седлом. Мой конь осторожно выбирал место, на которое ставил копыто.
– Надо же, какие они умные! – поразился даже Шаров.
– Невероятно, – согласилась я. На привале мы нашли водопад, затерявшийся в горном склоне. Маленький-маленький, он журчал и переливался с камня на камень и было понятно, что он делает это уже тысячи лет. Я прикоснулась ладонями к его кристальной воде и не могла оторваться, как мне показалось, целый час. Я все пила и пила, а Димка хохотал и говорил, что здесь еще не поставили биотуалетов, поэтому, если я буду продолжать в том же темпе, то наверняка лопну.
61 
