80 
– Давайте меня вообще не будем мучить. Вы все время говорите про судебный процесс, а я не понимаю. Какой?
– Иск об определении порядка участия в воспи…
– Иск о лишении родительских прав, – громко отрезала я. Все, кроме побледневшей Маши, уставились на меня. Я уставилась на всех.
– Как? – переспросил Дементьев. – О чем вы?
– О том. Мы считаем, что генетический отец злоупотребляет родительскими правами, не неся и открещиваясь от родительских обязанностей. Это серьезно нарушает права детей, особенно учитывая обстоятельства их жизни в новой семье, – закончила я.
– Тогда вам придется подтвердить каждое ваше слово, – вмешалась опекунша. Я смотрела на Максима и думала о том, что если бы я была хирургом, то мне пришлось бы понравившегося мужчину резать на части настоящим остро заточенным скальпелем. А так мне просто приходится портить ему нервы. Может, надежда еще есть?
– Вы обязаны были поставить меня в курс, – с нелепой обидой получившего запрещенный удар боксера обратился ко мне он. Я поняла, что с надеждой все плохо.
– Это еще почему?
– Потому что мы не собирались…
– Это ваши проблемы. А я решаю те, которые вы создаете мне, – железным тоном подвела промежуточные итоги я и отвернулась к опекунше. – У меня тут заявление в опеку, я его уже раньше написала. И бумаги. Это копии, нотариальные, естественно. Оригиналы будут на судебном процессе.
– А может, вы уже и иск подали? – спросила опекунша испуганно.
– Да, – скромно ответила я. – Вот извещение о привлечении органов опеки к участию в процессе в качестве третьих лиц. Вот копия искового заявления.
– А почему мы до сих пор не в курсе, – затрепыхался на операционном столе Дементьев. Я нажала на кнопку «Выключение эмоций».
– А вам извещение придет по почте в соответствии с действующим законодательством.
– Вы действительно писали это письмо? – вдруг с интонацией возмущения переспросила опекунша.
– Какое? – заволновался Дементьев.
– Вот это! – она бросила на стол копию письмеца от любящего папы. – «Хочешь мне их подкинуть?» «Еще неизвестно, от меня ли они». Это что, так ваша любовь к детям проявлялась? А что вы сказали о новой семье?
– Мария долго встречалась с испанским бизнесменом. Он полюбил и ее, и деток. Дети тоже очень его любят. Младшая уже говорит по-испански. Они поженились. Родриго с семьей планировал на некоторое время перевезти семью в Испанию. Там лучше климат, а детям необходимо укрепить здоровье.
– Вы же говорили о том, что уезжаете навсегда, – снова возмутился Дементьев.
– Мы? – округлила я глаза. – Родриго лечил Дашу, вот, кстати, справка об оплате им счета за ее лечение. Врачи сказали, что детям пойдет на пользу южный климат. Вот заключение врачей.
– Где? – заинтересовалась опекунша. Я уверенно перехватила мяч и уже подлетела к воротам.
– Вот, – протянула я ей полученные мною заранее бумаги. – А вот справка из сада, в котором никогда не видели этого гражданина. Он их оттуда не забирал ни разу.
– Что-нибудь еще? – тоном измотавшегося путника спросил Максим. И взмахнул руками. Он понял, что я подготовилась на пять с плюсом. Я отдала ему на ознакомление копию искового заявления и он отключился от нас, вчитавшись в мои крючкотворные строчки.
– Так, еще квитанции за последние пять лет. Все оплачены нашей стороной. За все.
– А чего вообще хотел этот отец? – кивнула в сторону пытающегося слиться с мебелью МУЖА опекунша.
– Он не хочет, чтобы дети хорошо жили за границей в то время как он плохо живет в России.
– Это правда? – вперила она в него свой взгляд.
– Я ничего говорить не буду. Спрашивайте у адвоката, – сиплым пропитым голосом ответил он и попытался раствориться в пятнах на обоях.
– Пусть суд спрашивает. Я ваше заявление принимаю. Встретимся в суде, – отрезала опекунша, которая с моей подачи составила правильное мнение о ситуации.
– Если можно, еще одна официальная процедура, пока мы все здесь. А то мы отца будем выискивать годами, – попросила я.
– Какая? – не поняла чиновница. У нее был усталый и обалдевший вид. Я подумала, что надо поскорее сворачиваться.
– Мы привезли детей. Давайте сразу уже опросим и зафиксируем их мнение.
– Протестую! – завопил Дементьев. – Дети не имели возможности общаться с отцом.
– Отец не давал им такой возможности! – встряла Маша.
Молчи, сука! – ответил из угла МУЖ.
– Замолчите все! – завопила опекунша. Потом посмотрела на меня, видимо, прикидывая, можно ли от меня отвязаться. Решила, что нет. Нельзя. И правильно, между прочим, решила. – Ведите детей.
80 
