149 
Клэр задумалась. Ее по-прежнему била дрожь, страх никак не желал отступать. Затем она вернулась к окну и ногтем попыталась выцарапать на камне крест. Тот получился едва заметным, но все равно ей стало легче на душе. Боже, как в эти мгновения ей не хватало Бога! Не хватало и Древних. А еще она всем телом ощутила приближение Морэя…
Она окаменела от ужаса. Лютый холод проникал откуда-то из-за двери, а не сквозь окно башни. Наконец черная дверь распахнулась, и в темницу шагнул сам Морэй. Он не стал утруждать себя тем, чтобы закрыть дверь, и расплылся в мерзкой улыбке.
— Где я? Чего тебе надо? — воскликнула Клэр. Ей бросилось в глаза, что на шее у него камень ее матери.
— Ты в Торе, Клэр. В моем замке на Оркнейских островах.
Клэр впилась в него ненавидящим взглядом.
— Ты убил мою мать!
— А ты, я смотрю, догадливая. Да, это я убил ее. Она была слишком прекрасна, и я не смог устоять. — С этими словами он дотронулся до талисмана.
— Но почему?! — воскликнула Клэр, сжимая кулаки. В эти мгновения ярость в ней переборола страх. — Это ведь не случайно? Ты выбрал ее себе в жертвы по какой-то причине!
— Я выслеживал Александра, — негромко ответил Морэй.
Секунда, и все стало на свои места. Ее отца звали Алекс.
— Что ты сказал?
— Я выслеживал твоего отца, Клэр, а он выслеживал меня. Мы подстерегали друг друга вот уже несколько сот лет. Его след привел меня к твоей матери. Их связь была делом случая, но, как и Малкольм, он увлекся ею и потерял голову. Как глупо с его стороны. Магистру полагается быть хозяином своих чувств.
У Клэр перехватило дыхание.
— Скажи мне, кто мой отец!
— Ты ведь встречала Александра из Лахлана. Если не ошибаюсь, тебе он известен как Железное Сердце.
Клэр вскрикнула, отказываясь верить услышанному. А затем ей вспомнилось, как он смотрел на ее камень, как предложил себя в качестве наставника по боевому искусству, не говоря уже о приглашении посетить Черный остров.
— О боже! — вырвалось у нее.
— Здесь нет никаких богов, Клэр. Никакой бог не осмелится переступить границы моего обиталища.
Клэр вновь начала сотрясать дрожь.
— Железное Сердце вместе с Малкольмом сделают все для того, чтобы уничтожить тебя! — в гневе выкрикнула она.
— Я перестал преследовать его, как только он полностью вошел в силу. А сила и мощь его безграничны. Полагаю, что часть этой силы передалась и тебе, но прежде, чем ты научишься ею пользоваться, пройдут десятилетия. Тем не менее, несмотря на всю свою мощь, он так и не смог уничтожить меня, хотя пытался это сделать сотни раз. Как все Магистры до него, он уничтожал лишь тех демонов, что были ему по силам. Даже если он явится за мной, убить не сможет. Ни один из живущих ныне Магистров не сможет!
Клэр облизала губы. Сердце было готово выскочить из груди.
— И что ты намерен делать? Я не верю, чтобы ты перенес меня сюда лишь затем, чтобы насолить своему старому врагу. И я точно знаю, что и Малкольм здесь тоже ни причем. Все дело во мне.
— Это почему, же? Я бы с удовольствием подразнил твоего отца. А еще я обожаю переманивать на свою сторону молодых Магистров. Так что не обольщайся. Как только они возмужают, из них выйдут самые страшные демоны. И все же ты права. Я лишь играл с Малкольмом. Я надеялся, что он сдастся, уступит похоти — уступит мне, — но это не главное. Он не один, есть и другие Магистры. Нет, мне нужна ты. И я знал это, когда увидел тебя еще ребенком.
При этих его словах Клэр сделалось страшно.
— Я скорее убью себя, — выдавила она — чем позволю тебе прикоснуться ко мне.
— Неправда. Потому что дочери Магистров представляют для меня особую ценность. Они рожают сильных сыновей-демонов. Я позволю тебе вернуться к Малкольму с моим бастардом под сердцем. Ты вырастишь моего сына, и, может даже, будешь его любить, пока в один прекрасный день не увидишь, как он молится мне.
— Ты безумец!
— Нет, Клэр, я просто дьявол.
Клэр отступила к стене и гневно затрясла головой.
— Я способен принимать самые разные обличья, — вкрадчиво произнес Морэй. — Подойди ко мне, моя милая, — добавил он, и глаза его вспыхнули, но не серебром, а красными углями.
Клэр отвернулась:
— Эйдан не вырос демоном!
— Боюсь, у него какой-то генетический дефект. Его мать была слишком набожной женщиной, и это сказалось на сыне. Тем не менее, я от него не отказываюсь. И никогда не откажусь. Ибо он единственный из моих многочисленных отпрысков, кто посмел бросить мне вызов. Посмотри на меня, — вкрадчиво повторил Морэй.
149 
