49 
— Спасибо.
Одно только легкое прикосновение его рук вновь вызвало у нее дрожь. И как только она сумеет изучать свои книги, святилище, тайное общество — да что угодно, помимо этого средневекового мачо?
Их взгляды встретились.
— Похоже, я единственный, у кого есть глаза, — произнес он с легкой улыбкой и кивнул в сторону Ройса. На лице старого горца читалось недовольство.
Клэр не слишком переживала по поводу того, будет ли он разглядывать ее ноги или нет. Как вообще можно было о чем-то думать, когда рядом с нею Малкольм! Интересно, что он думает по поводу предыдущей ночи? Кто знает, вдруг у него каждую ночь в постели по новой женщине? Что, в свою очередь, означает, что их ночь мало что для него значит. Впрочем, оно даже к лучшему. Потому что лично для нее эта ночь значила ой как много. Так что ей в срочном порядке следовало разобраться в собственных чувствах, даже если сделать это было не так-то легко.
Малкольм помог ей сесть в седло, после чего запрыгнул на своего скакуна. Клэр вскоре поняла: для путешествия он выделил ей старую и спокойную лошадь, за что она была ему благодарна. Слегка пришпорив свою кобылу, она подъехала к Ройсу.
— Спасибо за комнату, постель и угощение, — поблагодарила она старого горца.
— Всегда к вашим услугам, леди Клэр. Приятного путешествия.
Его улыбка сделалась лукавой и многозначительной, словно он о чем-то догадывался. Оставалось лишь надеяться, что она не слишком громко кричала ночью.
— Всего доброго! — сказала она на прощание и, залившись краской, поскакала вперед.
Малкольм взмахнул рукой, и его дружина тотчас выстроилась колонной позади них с Клэр.
— Мы с тобой поговорим, как только я вернусь из Оу, — сказал он, обращаясь к Ройсу.
Тот кивнул и взял лошадь Малкольма под уздцы:
— Главное, не натвори глупостей.
Малкольм заставил себя улыбнуться. Подняв руку, он посмотрел на Клэр, и они двинулись в узкий проход в крепостной стене. Миновав темный каменный туннель, они бок о бок переехали перекидной мост, и в следующее мгновение им в глаза ударило слепящее солнце.
Как только темный туннель, служивший входом в крепость, остался позади, Клэр ощутила, что ее охватывает напряжение иного рода. Наступило очередное средневековое утро, утро ее второго дня в прошлом. Боже, сколько событий произошло с того момента, как она перенеслась сюда! Ощущение было такое, словно она находится здесь уже пару недель. И хотя она не могла с уверенностью сказать, чем рискует, отправляясь из Кэррика в Данрох, владевшее ею возбуждение затмевало собой любые опасения. Данрох был ее целью с самого начала, и к вечеру они будут там. Подумать только, всего несколько часов, и она попадет в святилище Айоны, ибо направляется туда вместе с Малкольмом, и какая разница, что он ей наговорил и что ему от нее нужно. Главное, что она едет туда вместе с ним!
Потому что это — святилище и его охраняют Повелители. Малкольм намеком дал ей это понять. И она раскроет тайну монастырского братства, какую до нее не сумел раскрыть ни один историк.
Теперь она в буквальном смысле дышала воздухом шотландской истории. Боже, просто невероятная удача! Все ее опасения развеялись или почти развеялись. Она пережила прыжок сквозь века, осталась жива после жестокой схватки со свирепыми воинами. Ей оказалась нипочем даже похоть Малкольма. И все это чуть больше чем за одни сутки!
Она не знала, когда вернется назад, в свое время, хотя и не сомневалась, что вернется обязательно. А пока этот момент не настал, почему бы не воспользоваться подвернувшейся возможностью? Самое главное — проникнуть в секреты тайного общества, священные книги и те распри, причиной которых они стали, и при этом не попасть на глаза Сибилле. Да, и еще постараться забыть о том, что произошло накануне ночью. Она посмотрела на Малкольма. Тот вел себя, словно ничего не произошло.
Вот и она последует его примеру. Главное — держаться от него на расстоянии, так будет лучше для нее самой.
И ее интерес к нему — это интерес ученого, исследователя. Для нее он такой же исторический артефакт, а не шотландский лэрд XV века и Повелитель.
Клэр поймала на себе пристальный взгляд Малкольма. Оставалось лишь надеяться, что он не прочел ее мыслей. Она улыбнулась ему в ответ:
— Какое великолепное утро!
Не успела она сказать этих слов, как в небо взмыл орел.
— О да, — согласился Малкольм довольно уклончиво, продолжая сверлить ее взглядом. — Великолепное.
49 
