57 
— Ты слишком много думаешь. — Он схватил ее за руку и притянул ближе к себе.
От неожиданности у Клэр перехватило дыхание.
— Я… я привыкла думать, — пролепетала она, чувствуя, как по телу уже начал разливаться огонь желания. Вот ее истинная проблема — физическое вожделение, и незачем усложнять ее какими-то чувствами. Более того, даже дружбой. — Мне лучше уйти, — нервно добавила она. Хотя, положа руку на сердце, уйти — это то, чего ей меньше всего хотелось.
— Первый раз встречаю такую женщину, как ты, — негромко произнес он. На какой-то миг, прежде чем она ответила ему, возникла напряженная пауза.
— Не надо! — Она вымучила улыбку. — Не надо все усложнять! Ненавижу слова! — воскликнула она и тотчас залилась краской, ибо слова — это то, что составляло ее жизнь. — И если ты вознамерился меня соблазнить, то можешь делать это, не притворяясь, будто испытываешь ко мне какие-то чувства. Мы оба знаем, что хватит одного выразительного взгляда.
Не зная, что сказать дальше, она на секунду умолкла.
— Потому что делить постель — это одно, быть друзьями — совсем другое. Вряд ли у нас получится и то и другое одновременно.
— Но ведь ты была в дружеских отношениях с мужчинами, которых любила, — возразил Малкольм с ноткой скепсиса в голосе.
— Черт тебя побери! — воскликнула Клэр. — Выходит, теперь у меня нет от тебя никаких секретов!
— Я просто хочу тебя понять, вот и все. Кроме того, и ты, и я прекрасно понимаем, что рано или поздно станем любовниками.
Клэр словно получила удар под дых.
— Так нечестно! Я хочу домой, и чем раньше, тем лучше. Ты мне сам это обещал!
Малкольм ответил на ее возмущенную тираду улыбкой.
— Какое отношение твое желание вернуться домой, в твое время, имеет к тому, что мы станем любовниками: ты ведь хочешь меня, не вздумай это отрицать. Да, не все так просто, но я надеюсь, что вскоре все преграды исчезнут. И после того, как ты проведешь со мной в постели целую ночь, возможно, ты перестанешь рваться назад, в свое время.
В его улыбке появилась хитринка.
— Я же сказала тебе, — заявила она, ощутив, как в ней вновь шевельнулось желание, — что я не могу дать тебе мое тело отдельно от любви.
Малкольм на мгновение опустил ресницы, затем вновь посмотрел на нее:
— Ты даже не хочешь попытаться это сделать?
— Не хочу и не желаю! — с жаром воскликнула Клэр.
— А если я скажу тебе, что я не против того, чтобы ты меня полюбила?
Клэр в изумлении уставилась на него. Боже, как ее угораздило забыть — пусть даже всего на минуту, — что перед ней высокомерный средневековый наглец?
— Я не позволю, чтобы ты, попользовавшись, выбросил меня, словно старую перчатку, как поступил с Гленной.
— А разве я сказал, что намерен тебя выбросить?
Клэр застыла на месте. Малкольм смотрел на нее в упор:
— Я ведь дал тебе слово, что, как только опасность минует, я верну тебя назад, в твое время. И я намерен его сдержать.
Клэр замерла, боясь даже вздохнуть.
— Но?..
В его глазах мелькнуло сомнение, но он не стал отводить взгляд.
— Но вдруг тебе самой не захочется возвращаться? — прошептал он.
— Ты на что намекаешь? Или это приглашение с твоей стороны? Ты хочешь сказать, что произведешь на меня в постели такое неизгладимое впечатление или я по уши влюблюсь в человека, которого совершенно не понимаю, что захочу навсегда остаться в XV веке? Предупреждаю заранее, даже не надейся, Малкольм!
Его лицо приняло каменное выражение. Он буквально сверлил ее взглядом.
— Тебе здесь понравится, — негромко произнес он. — Я ведь тебе нравлюсь. Я, кстати, не против, чтобы ты осталась. Ведь ты тоже мне нравишься. Ты все время меня подначиваешь, мечтаешь вступить со мной в поединок, но я не стану с тобой сражаться, красавица.
Клэр в отчаянии покачала головой:
— Я пришла, чтобы извиниться перед тобой. Это ужасная затея. Зачем тебе она понадобилась?
— Потому что, когда настанет время, кто знает, вдруг тебе не захочется покидать Данрох. Или меня.
За обеденным столом оба не произнесли ни слова. Малкольм поглощал пищу с завидным аппетитом, судя по всему, их недавний разговор никак на нем не отразился. Клэр решила, что и ей тоже неплохо подкрепиться, и старалась не смотреть ему в глаза. Она была потрясена, однако радовалась тому, что этот нелегкий разговор все-таки состоялся. С ее стороны было бы величайшим заблуждением полагать, что между ними возможна не только настоящая любовь, но даже простая физическая привязанность, не говоря уже об эмоциональной. Господи, его самоуверенность выводит ее из себя! Разумеется, ей хочется домой! Она покинет его время, как только ей подвернется удобный момент. А пока у нее с этим наглецом не будет никакого секса. Да что там секса — никаких поцелуев, ровным счетом ничего! Равно как и разговоров по душам. Дружба с ним также входила в число вещей, от которых ей следовало воздерживаться, тем более что разве вообще таковая возможна? Как можно дружить с тем, кто уверен, что она ждет, не дождется, когда он затащит ее в постель, а она при этом будет просить, мол, еще, еще, еще! С тем, кто полагает, что ради него она останется в этом чертовом Средневековье!
57 
