Особенно,... 
70 
— Так все и было? — прошептала она.
— Да, — ответил он, испытующе заглянув ей в глаза.
— Но ведь тогда ты был ранен и умирал. А сейчас ты здоров. Ты боишься потерять контроль над собой? — воскликнула она, прикасаясь к его щеке.
— Да, но я познал Могущество, а любой, кто когда-либо это испытал, будет стремиться к нему вновь и вновь. Когда я с тобой, красавица, я с трудом удерживаю себя от соблазна отведать твоей жизни.
Клэр смотрела ему в глаза, ощущая его желание. По идее это должно было ее напугать, но эффект оказался совершенно противоположный. Сердце бешено колотилось в груди, грозя в любое мгновение выскочить наружу.
— Я доверяю тебе, — прошептала она, и видит бог, это была сущая правда.
Несмотря на его признание, она сильнее прижалась к нему, прильнув щекой к его груди, слушая, как стучит его сердце. Ее тело дрожало в такт его биению. Руки Малкольма заскользили по ее спине.
— Чертов МакНейл, как он тебя распалил.
— Это ты меня распалил, — пролепетала Клэр и подняла на него глаза. — Я действительно доверяю тебе. Я уверена, что мы можем, если ляжем в постель, обойтись без этого… — она не решалась произнести страшное слово, — Le Puissance, Могущество.
Стоило ей произнести эти слова, как его и без того внушительный член дернулся и налился кровью еще сильнее.
— Нет!
— Малкольм!
— Или ты решила проверить на собственном опыте? Морэй хотел, чтобы я черпал наслаждение в смерти. Хотел, чтобы я вновь и вновь стремился к LePuissance.
Клэр подняла на него глаза, ощущая, как ужас леденящей рукой сжимает ей сердце.
— И ты хотел бы испытать его снова, — прошептала она. — Ты хотел бы испытать его со мной.
— Да, — прохрипел он. — Ты мое испытание.
Глава 9
— Милорд, — дрожащим голосом произнес управляющий. В его глазах читался страх. — Граф Морэй ждет внизу. Он просил, чтобы вы спустились к нему.
Эйдан уже знал, что князь тьмы находится в его замке — успел ощутить его темное, холодное присутствие, пока сам лежал, погрузившись в горячую плоть своей новой любовницы. Он с сожалением посмотрел на нее. Женщина лежала под одеялом. Длинные, до талии кудрявые волосы рассыпались по ее обнаженным плечам. Эйдан был готов поклясться, что во всей Шотландии не сыщешь большей красавицы. От ее красоты перехватывало дух — и вот теперь она принадлежала ему. Когда дело касалось красоты, он привык идти до конца. Ради обладания этой женщиной он был готов вызвать на поединок даже ее отца, если понадобится, обложить осадой его замок, пока тот не сдастся. Но в данном случае ничего этого не понадобилось. Отец Изабель быстро понял, что его не остановят никакие преграды. Так что никаких кровавых побоищ не понадобилось, лишь переговоры. Когда же он насладится ею сполна, то выдаст замуж, более того, как и положено, даст за ней щедрое приданое.
Поскольку МакАйвер жил на соседних с Оу землях, то он выдаст ее замуж за кого-нибудь из лэрдов помельче, которые служили ему. В конечном итоге отец Изабель станет очередным его верным слугой, а его дочь — хозяйкой пусть небольшого, зато своего замка.
Эйдан склонился над дремлющей женщиной. Он еще не утолил своего сексуального голода, но она устала.
— Спи, моя красавица, ты заслужила отдых, — произнес он и провел большим пальцем по слегка припухшим губам, хотя и предпочел бы впиться в них поцелуем.
Ее глаза сияли обожанием.
— Милорд…
Он в очередной раз подтвердил репутацию неутомимого и щедрого любовника. Эйдан отвернулся, довольный собой. Кто знает, может, на этот раз все будет иначе.
Кто знает, может, на сей раз пресыщение наступит не так быстро. Спасибо чертову папаше, тот передал ему свою горячую кровь, которая требовала все новых и новых ощущений. Изабель в Оу всего пять дней. А как бы хотелось наслаждаться ее ласками долгие месяцы, если не годы. Но, увы, Эйдан точно знал: не пройдет и нескольких недель, и он положит к себе в постель другую.
Впрочем, невелика разница. Ему давно пора к этому привыкнуть.
Из чего напрашивался вывод, что от своей матери, женщины благородной и добропорядочной, он не унаследовал ни единой черты характера. Вот кто был способен на верность и преданность в любви. Разве он стал бы так, как она, сокрушаться о покойном муже? Но она его любила, а когда его не стало, то предпочла монастырские стены. До недавнего времени Эйдан не ведал, что такое любовь. Он никого не любил — ни мать, которую никогда не знал, ни приемных родителей, которые вырастили его, потому что им ничего другого не оставалось. Но с рождением сына, в котором он не чаял души, все изменилось.
70 
