Особенно,... 
71 
— Должен ли я доложить его светлости, что вы сейчас спуститесь к нему? — спросил Роб, заливаясь краской.
Эйдан ответил не сразу. На мгновение он представил себе, что будет, если он ответит отказом на просьбу самого влиятельного и самого страшного человека в Королевстве. С каким удовольствием он придушил бы этого Морэя, но он не настолько глуп, чтобы портить с ним отношения из-за какого-то пустяка. И он холодно улыбнулся:
— Нет, я поговорю с ним сам.
Правда, пока спускался по лестнице, возникло дурное предчувствие. Никто не умел держать его в таком напряжении, как граф Морэй. Черт, как же он ненавидел игры, в которые был вынужден с ним играть, войну, которую они вели. Увы, выбора у него не было. Зато было небольшое утешение. Морэй пока что его не убил, и Эйдан начал подозревать, что этого никогда не произойдет. Нет, Морэй, конечно, желает одержать над ним победу, причем любой ценой. На то он и дьявол — для него это дело чести.
Чем меньше шагов отделяло его от зала, тем холоднее становилось в замке. И хотя он к этому уже давно привык, все равно зябко поежился, правда, не от холода, а от отвращения и страха. Морэй был один в просторном зале, любовался на картину Джона Констебля. Никто толком не знал, сколько графу лет, но на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти. А еще он был хорош собой, со светлыми волосами, голубоглазый. Женщины были готовы выцарапать друг другу глаза за право разделить с ним постель, несмотря на то, что редко какой из них удавалось к утру встать с нее живой. Впрочем, было немало мужчин, желавших того же.
Одет Морэй был по последней придворной моде — в длинных красных одеждах, алых чулках и коротком черном камзоле. И, конечно же, на нем был красно-черно-золотой плащ и много драгоценных камней. Прежде чем передать замок Оу Эйдану, Морэй на протяжении нескольких столетий занимался украшением зала, в надежде заручиться его преданностью, ибо знал, что Эйдан неравнодушен к красоте.
Эйдан же продолжил начатое, и теперь замок украшали сокровища, привезенные со всех концов мира, из разных веков, в том числе из будущего.
— Полагаю, у тебя для меня что-то есть, — важно произнес князь тьмы.
Эйдан не хотел, чтобы гость уловил его внутреннее напряжение, и потому попытался оградить свои мысли от вторжения в них Морэя. Но разве от графа что-то скроешь? У Морэя шпионы и соглядатаи повсюду, так что он наверняка уже узнал, что ему удалось отыскать в книжном магазине Нью-Йорка недостающую страницу. Подслушивал граф и мысли Эйдана, когда он забывал их оградить от посторонних, заглядывал в его сны.
— Да, я нашел недостающую страницу "Кладиха". Но какая мне польза от нее, если я должен отдать ее тебе?
— Ты останешься у меня в фаворе, — вкрадчиво произнес Морэй, и его светлые глаза оживились. — А вот неблагодарностью, независимостью и бесшабашностью тебе ничего не достичь.
— О, ты в любой момент можешь снести мне голову, и тогда одной заботой для тебя станет меньше, — бросил ему Эйдан, зная, что одолеть Морэя в бою невозможно. Этот дьявол снесет ему голову прежде, чем он сам успеет выхватить из ножен меч.
Эйдан подошел к столу, налил в прекрасный хрустальный кубок красного вина и протянул его Морэю. Когда тот принял его у него из рук, наполнил другой — для себя.
— Нам обоим известно, что я непобедим. В конечном итоге победа достанется мне. Ты же поймешь, что впустую потратил долгие годы, состоя в рядах Братства. А ведь тебе судьбою начертано стать одним из самых сильных демонов этого мира. Начертано верой и правдой служить мне.
Эйдан поднял кубок в приветствии и лишь затем пригубил. Пусть хорошим человеком его не назовешь, но все же зло ему чуждо. До сих пор он защищал Невинных, несмотря на все сомнения в силе данного им обета. И он будет делать это и впредь, хотя лично предпочел бы выступать в роли змея-искусителя. Но чего он не сделает никогда — так это не станет искать наслаждения в смерти, даже если порой его чресла взывали к нему, чтобы он переступил через данный когда-то обет. Нет, он лучше убьет самого себя. Вот почему он так ненавидит Морэя.
— Мы оба знаем, что ты насладишься своей новой любовницей еще больше, если отведаешь ее жизни, если, имея ее в постели, возьмешь себе ее силы, — вкрадчиво прошептал Морэй.
Эйдан внутренне напрягся.
— Одну минутку.
Чувствуя, как в нем вновь проснулась похоть, и, ненавидя себя за это, он отвернулся и направился к сундуку в дальнем конце комнаты. Сундук этот был привезен из заморской страны под названием Индия и был сделан из золота и серебра. Сняв с шеи цепь, на которой болтался ключ, он отомкнул крышку и протянул Морэю то, за чем тот пришел, — страницу из священной книги. Может, после этого князь тьмы оставит его в покое.
71 
