41 
– Надя, ты что, считаешь, что я была не права? Ты это серьезно? Неужели я должна была жить с человеком, который попытался меня ударить?! – спросила мама, застав меня врасплох. Я уже было возрадовалась, что вечер будет мирным. Нет, мама просто копила аргументы, прежде чем нанести мне сокрушительный удар.
Я закрыла лицо руками. Началось. Спектакль погорелого театра с мамой в главной роли. В роли царицы погорелого царства. Но подыгрывать ей теперь я не собиралась.
– Я считаю, что я была не права. Мне надо было уходить вместе с Леонидом, раз ты не была готова с нами жить. Мне надо было много чего делать самой и так, как было бы лучше для меня. И для Ники.
– И сейчас бы ты ходила по миру с протянутой рукой. Ты же ни на что сама не способна! Ты же бестолочь! – размазывала меня по стенке мама.
– Возможно. А возможно, что, если бы ты так старательно не вдалбливала мне, что я бестолочь, я бы об этом даже и не догадалась. Вдруг я бы вышла замуж и родила бы еще ребенка. Вдруг я была бы счастлива? А не шарахалась бы от любого стоящего мужика, потому что ты меня убедила, что я – ничтожество?!
Меня несло. Сколько, оказывается, во мне злости. Накипело. И вот вся эта накипь сейчас вылетала из меня и оседала вокруг.
– Надя, я же все тебе отдала. Ты же разрушила мою жизнь, ты… ты… Я могла бы стать художником.
– И почему не стала? И почему ты считаешь, что твоя жизнь разрушена? И почему именно мной? Ты хотела рисовать – ты рисовала. Ты хотела, чтобы тебя оставили в покое, – мы тебя оставили. Ты всегда делала, что хотела. И при чем тут мы? Мы же всегда поступали так, как ты хотела! Я рассталась с Леонидом. Я вышла замуж за Кирилла, а он мне изменил с кассиршей, кстати. А ведь ты была уверена, что он – самый идеальный вариант. Мама, я ни в чем тебя не виню, но позволь сказать: я должна была решать такие вещи сама. И теперь я буду жить так, как мне подсказывает мое сердце.
– Да живи, кто тебе не дает! – милостиво согласилась мама.
Я не поверила ее словам, и правильно сделала.
– И что, ты вот прямо так согласна, что я могу решать все сама про свою жизнь?
– Я знаю, ты только и ждешь, чтобы я умерла. Конечно, я для тебя обуза. Конечно, зачем слушать старую больную мать, – ударила она с фланга.
Я вздохнула. Есть вещи, которые очень трудно сбросить со счетов. Например, здоровье старенькой матери.
– Мам, не заваливай меня упреками. Мне жаль, что я не стала для тебя такой дочерью, о которой ты мечтала. Я не смогла, просто не смогла. Хотя иногда мне кажется, что ты сама не понимаешь, чего хочешь, – пожала я плечами. – Но ты уж извини, дальше я сама буду решать, что мне делать и как. Ладно?
– Ты всегда так и поступала, – заявила она.
Первый раунд я отыграла, но самое интересное было впереди. Я воровато огляделась, нет ли рядом Ники. Но она уехала к Николаю. Рыба шипела на сковороде. Момент был вполне подходящим, не лучше и не хуже. Я набрала в грудь побольше воздуха:
– И еще, у нас дома кое-что происходит. Я думаю, что ты тоже имеешь право об этом знать, но… пообещай мне, что не станешь закатывать истерик, обзываться и требовать, чтобы все было по-твоему.
– Ты мне грубишь! Не смей так разговаривать с матерью.
– Я? Я грублю? – удивилась я. – Я очень вежлива.
– Я не понимаю, что ты несешь. Ты бредишь? – фыркнула мама. – Чего ты от меня хочешь?
– Чтобы ты не накинулась на Нику в своей манере. Меня можешь пилить, сколько хочешь, но не ее. Я просто предупреждаю, чтобы ты потом не говорила, что я не предупреждала, – твердо (насколько смогла) сказала я. Внутри все дрожало, но я чувствовала, что на этот раз поступаю правильно.
– О чем ты? Что за ерунда? Я никогда не закатывала истерик. И потом, Ника умная, хорошая девочка. Она не сделает ничего такого, что…
– Мама, Ника беременна. Ты станешь прабабушкой. Но если ты хоть слово ей скажешь в этой связи, я перестану к тебе приезжать, – пригрозила я.
– Что? – тихо переспросила мама.
– Ника родит ребенка. Где-то через полгода. И, кстати, еще одно. Забор, который сделал твой рабочий, – просто ужасен. Теперь на елку смотреть без слез невозможно.
– Надя, при чем тут забор! Как это возможно, чтобы Ника…
– Только не надо сейчас никаких сердечных приступов, пожалуйста. У меня и без этого в жизни много проблем, – попросила я. – Постарайся подумать об этом по-другому. Тебе немало лет, неизвестно, как длинна будет твоя жизнь. Зато скоро ты сможешь подержать в руках своего правнука или правнучку. Между прочим, это большое счастье.
41 
