43 
– Но ведь он подлец! – возмутилась Роза.
Я нерешительно угукнула.
– Он у тебя просто чурбан бесчувственный. И бросил тебя, когда был больше всего тебе нужен. Но твое подсознание все еще его любит.
– Да? – расстроилась я.
– Да! Оно пытается тебя втравить в традиционную женскую игру «давайте спасем неудачника». Мол, вот он, такой бедненький, такой одинокий и запутавшийся. Я его спасу, а он из чистой благодарности передумает меня бросать.
– Ничего такого я не думаю, – возмутилась я. – И вообще, я сама его бросила. А теперь вот реву по ночам.
– Так ты потому и ревешь, что любишь!
– Ничего я не люблю, – замотала я головой. – Может, мне опять снотворного попринимать?
– Ага. Целую пачку. И после этого ты говоришь, что разлюбила? Ты должна забыть его и жить дальше. Все мужики козлы, но мы не должны из-за этого плакать во сне.
Роза, которую когда-то муж бросил с ребенком на руках, так и не вышла замуж второй раз, не сумев поверить больше ни одному мужчине. Она подняла дочку и живет вполне полноценной, счастливой жизнью самостоятельной женщины. Именно той жизнью, которую я так не люблю. Не хочу быть свободной, хочу быть закабаленной. Правда, только если Стасом.
– Вот именно! – злорадствовала Роза. – Ты готова плясать под его дудку, если он соизволит подудеть.
– Готова, – покорно согласилась я. – Была готова.
– Дура.
– Да, – не стала я спорить.
– Как там Ника? – решила не добивать лежачего Роза. О нашем грядущем пополнении уже знали все. Что известно маме, известно свинье. Или как там говорят? В общем, новость разлетелась.
– Представляешь, вчера вдруг решила готовиться к экзаменам…
– А она все-таки будет поступать? – удивилась Роза.
– Сказала, что будет заниматься на следующий год. Так вот, сидит она, пишет что-то там и вдруг говорит: умираю как хочу вина.
– Чего? – поперхнулась Роза.
– Вина. Представляешь? Я ей говорю – тебе нельзя. А она ни в какую, говорит, пока не выпью, не успокоюсь, пришлось купить ей это, безалкогольное. Она так весь вечер и сидела, пила вино и писала сочинение. Прямо с бокалом в руке, очень смешно!
– Ухохочешься, – скривилась Роза. – Семнадцатилетний беременный ребенок учит уроки, попивая вино.
– Безалкогольное, – уточнила я.
– Это мало меняет дело. Сегодня такое, а завтра нормальное.
– Я думаю, это на нее так беременность действует. Я, когда ее ждала, однажды слопала целую трехлитровую банку маринованных кабачков. Ужас!
– Да что ты? – хмыкнула Роза. – И как оно?
– Говорю же, ужас. Потом целый день в обнимку с туалетом. Тошнило, как фонтан на площади. Не знала, чем заткнуть! – улыбнулась я.
Воспоминать, что и я когда-то тоже была беременна и не контролировала себя, почему-то было приятно. Эх, молодость, молодость!
– Ты лучше скажи, как там ее отец поживает.
– Ее отец я не знаю, как поживает, а отец ребенка – наверное, неплохо. Ты его имеешь в виду? Ника у него целыми днями пропадает.
– И что? Он счастлив?
– Вроде пока не бросил. Ника ничего не рассказывает. А я, честно говоря, даже не знаю, хочу ли я о нем что-то знать. Вот сейчас его нет, и мы с Никой вместе, вдвоем. Можем по вечерам в «СКРАБЛ» поиграть, можем в «Монополию». Я тут на днях выложила слово «алгоритм», представляешь? Сорок шесть очков сразу!
– Круто. Ты бредишь? Какой «СКРАБЛ», тебе надо с ним поговорить!
– А вдруг он и правда ее у меня уведет? Вдруг он женится и увезет ее куда-нибудь. Я же без нее жить не могу!
– Ты говоришь прямо как твоя мамочка! – усмехнулась Роза.
Она знала мою маму еще в те незапамятные времена, когда я была ребенком. Ника была тогда совсем крошкой, и мама командовала нами, как ротой войск. Мы неплохо ходили строем и маршировали. А Роза удивлялась, почему я не пошлю мамочку к чертовой матери.
– Значит, ты просто забыла, что именно и как может сказать моя мамочка. – Я потянулась в кресле и зевнула.
– Ладно, передавай Нике привет. Пусть приезжает на дачу. Пусть берет с собой этого своего, как его…
– Николая, – напомнила ей я, и мы попрощались.
Хоть я и не видела сама этого самого Николая лично, он уже как бы незримо присутствовал в нашей жизни. Кажется, моя дочь была по уши влюблена. Она всегда была маленьким веселым солнышком, и я просто не могла поверить, что на свете есть кто-то, кто не полюбит ее всем сердцем. Но Николай молчал.
Однажды раздался хлопок входной двери и по дому пронесся сквозняк.
43 
