40 
— Но ты не вернулась, — оборвала ее Изабель. — Аллегра, ты думала, что Стефано — это рыцарь в сверкающих доспехах. Когда ты поняла, что ошиблась, то покинула его. Все очень просто.
— Нет, не просто! — возразила Аллегра. — Брак был тщательно спланирован, и все скрывали это.
— Неужели? А ты действительно думала, что Стефано появился на твоем восемнадцатилетии по мановению волшебной палочки? И захотел танцевать с тобой — трогательной неказистой девочкой?
Аллегра заставила себя прямо взглянуть в злые глаза матери.
— Да, — сказала она. — Теперь я понимаю, насколько была тогда наивной, но никто не сказал мне об этом.
— А зачем? — холодно произнесла Изабель. — Стефано был внимателен к тебе, добр и предупредителен. Возможно, он и не любил тебя, но любовь пришла бы со временем.
— Почему ты не сказала мне об этом тогда? — воскликнула Аллегра. — Ты побудила меня бежать. Воспользовалась ситуацией, чтобы опозорить отца. Зачем?
— Потому что он изводил меня каждый день со времени нашей свадьбы, — бросила Изабель, и в голосе ее прозвучала боль, которую Аллегра никогда прежде не слышала. — А я опозорила его перед сотнями гостей, и он обливался потом в своем фраке! Это был прекрасный момент!
— О чем ты говоришь? — потрясенно прошептала Аллегра. — Ты обещала передать мою записку Стефано перед свадьбой! Отец не должен был терпеть такого публичного позора…
Изабель пожала плечами.
— Я передумала.
— Что?! Ты хочешь сказать, что Стефано отправился в церковь, полагая, что я уже там? Что он ждал меня?
Изабель улыбнулась, безжалостное веселье плясало в ее глазах.
— Главное, что тебя ждал твой отец. Стефано меня не волновал. Ну да, он тоже ждал тебя. Вместе со своими родственничками. — Изабель рассмеялась. — Я знала, что у Стефано есть деньги, но его родственники явно выросли на свиноферме. У матери было всего лишь три зуба, она была во всем черном и выглядела как последняя батрачка.
— Не смей так говорить о них! — закричала Аллегра. Она вспомнила деревенских жителей, которые так радушно приняли ее.
Они были там, осознала она с болью. Они стояли рядом со Стефано — и Бьянка тоже — и смотрели, как он ее ждет.
И видели, как он опозорен.
Она попыталась представить себе, что он почувствовал, когда понял, что она не придет, как вышел из церкви под пристальными взглядами сотен гостей…
— Неужели ты не знала об этом? — с недоверием спросила Изабель. — Тебе никто не рассказывал? Джордж или Дафни…
— Нет. — Аллегра покачала головой. Она не хотели ни с кем разговаривать о несостоявшейся свадьбе. Не хотела слышать об этом. — Нет.
— Тогда ты действительно зарыла свою голову в песок, как страус, — произнесла Изабель и почти восхищенно рассмеялась. — Ну, в таком случае позволь мне вытащить тебя оттуда. Да, он ждал. Ждал несколько часов. Даже после того, как гости разошлись. Отец твой уже начал пить, требовать деньги, звонить своим кредиторам. — Изабель покачала головой.
— Отец застрелил себя, — сказала Аллегра дрогнувшим голосом, и слезы выступили у нее на глазах.
— Да, я знаю. Ведь я там была, помнишь? А тебя не было. — Изабель пожала плечами. — Он был никчемным человеком.
— А разве ты не была никчемной матерью?! Как ты могла поступить так со Стефано? Со мной?
— А почему ты так переживаешь? — холодно спросила Изабель. — Ты хотела сделать ему больно за то, что он обращался с тобой как с ребенком и говорил, что не любит тебя. И я великодушно помогла тебе сделать это.
Аллегра отпрянула назад.
— Нет. — Но в глубине души она понимала, что мать говорит правду.
Она хотела уязвить Стефано, даже опозорить его. И не задумывалась о последствиях, не хотела о них знать.
А теперь они сжимали ее кольцом. Воспоминания. Чувства. Сожаления.
И не удивительно, что Стефано испытывал гнев, тускло подумала она. Отталкивал ее, говорил, что больше не хочет видеть. Не удивительно, что он больше не хотел любить ее.
— Спасибо, — сдавленным голосом произнесла Аллегра. — Ты открыла мне глаза. Вряд ли я снова увижусь с тобой.
Изабель небрежно махнула рукой.
— Замечательно.
Аллегра встала и направилась к двери, но напоследок повернулась.
— Мне очень жаль тебя, мама, — сказала она холодным и спокойным голосом. — Ты никогда не будешь счастлива.
Когда Аллегра вернулась на виллу к Бьянке, она вдруг почувствовала себя как дома. Ее дом там, где находится Стефано, но когда же он вернется?
40 
