Особенно,... 
87 
Василий Иванович хотел было для форса чуть—чуть повыпендриваться и заявить, что на дух не переносит спиртного, но, увидев как лихо расправился со своей чаркой царь Николай, тоже опрокинул рюмашку. Ром и в самом деле оказался хорош, достаточно крепок, с волнующим ароматом пиратских сокровищ. Этот ни с чем не сравнимый аромат удивительным образом вызвал из залежей прошлого напоминание о боях в Августовских лесах неприятельской Пруссии. Дело было в Первую Мировую войну, когда он с десятком промышлявших казаков отбил генеральский обоз и в нем обнаружилась дюжина бутылок старинной купорки. Казаки тогда по достоинству оценили трофейный напиток, похоже, то был настоящий ямайский ром.
— С Вами, Николай Александрович, мы порядком знакомы, — заметил с доброй улыбкой царю адмирал, — боцман постоянно отмечает Ваше безупречное прилежание на вверенной службе.
Прекрасно, что Вы наконец—то обрели достойное для себя применение. И про Вас, дорогой Василий Иванович, я премного наслышан, давненько уже на наш космический скороход не направлялись толковые боевые командиры. Не часто во все времена появлялись на свет заслуживающие внимания полководцы. Мне уже дважды звонили про Вас, ходатайствовали, рекомендовали учесть ратные подвиги и определить на видное место. Нам в женскую баню истопник из ответственных людей до зарезу нужен, вот руководство предлагает Вашу кандидатуру. Вы человек военный, организованный, кому как не Вам следить за порядком в женской купальне. Очень рассчитываю на Ваш стратегический опыт и способность управлять капризным коллективом.
Василий Иванович по—шустренькому прикинул для себя, что нечего Бога напрасно гневить, удача и на сей раз улыбнулась ему, поэтому без долгих раздумий с благодарностью принял заманчивое предложение. Выразил уверенность, что не подведет, использует весь свой боевой опыт и справиться с любым, самым рискованным заданием.
— Вот и славненько, — заключил, потирая руки, удовлетворенный адмирал. — Осваивайтесь на новеньком месте, присматривайтесь, у руководства по поводу Вас далеко идущие планы. Мне уже на покой по—стариковскому хочется, очень требуется на капитанский мостик выдающийся полководец.
Может быть, через десяток веков займете это почетное кресло, примите из моих рук и подзорную трубу, принадлежавшую некогда самому Галилею. А пока не смею задерживать вас, господа. Сопроводите, Николай Александрович, героического комдива к нашему корабельному фельдшеру, пускай проведет профилактические мероприятия.
На том адмирал развернулся и плюхнулся в свое капитанское кресло, давая знать посетителям, что аудиенция завершена. А приставленная к единственному глазу Нельсона смотровая труба, как бы положила незримый барьер.
— Я что—то не совсем понимаю, — признался по выходу из рулевой рубки Василий Иванович, на кой черт мне понадобился ваш корабельный фельдшер? Со здоровьем у меня все в порядке, после последнего ранения прошло уже не менее года, рога могу быку своротить. Давай не пойдем в лазарет, лучше рванем прямиком на рабочее место. Мне, если честно признаться, ни разу еще не приходилось бывать в женской бане. Не скажу, что самое для меня подходящее место, но все же лучше, чем чистить гальюны из под всякой обожравшейся задницы. Почему бы и Вам не похлопотать о более серьезной работе, негоже хоть и бывшему императору в чужом дерьме ковыряться, не царское это дело.
И вот, кто бы, что не выдумывал, но место все же красит, облагораживает человека. Превосходство новоиспеченного баньщика над чистильщиком общественного гальюна враз обнаружилось по осанке, по учительному тону Чапая. Тем не менее, Николай не теряя достоинства объявил:
— Здесь, Василий, все как в армии и приказы командования не обсуждаются. К фельдшеру явиться придется обязательно, в противном случае, можно и на губу залететь. Ты уж поверь, это окажется гораздо неприятней моей непыльной работы, даже не хочу огорчать тебя мыслями о такой перспективе. Однако меня другое тревожит, сердцем чую, кастрировать тебя могут в больничной каюте. Служба такая выпала, техника безопасности требует. Чикнут с наркозом, конечно, специалисты по этой части у нас будь здоров. Но голос командирский немного просядет, а мне он душу греет больше всего, до слез напоминает смотровые парады в Царицыне.
— То есть как это кастрировать, — вполоборота начал заводиться Чапай, — я им что кролик ушастый подопытный. На кой хер мне их баня сдалась и вся эта бабская тряхомудия. Скорей жаровни в аду соглашусь дни и ночи палить, чем в евнухи по доброй воле податься. Ни в какой лазарет не пойду, поворачиваем к одноглазому недотепе, пускай отменяет приказ. Это ему мужское хозяйство уже ни к чему, а я не собираюсь на дембель идти, далеко не до конца еще отстрелялся.
87 
