– И куда ты собирался везти ее после побега? – спросил Гаральд, без особых проблем выстроив ту же логическую цепочку в уме. – В столицу?
– Нет, что ты! – Пабло отчаянно замотал головой. – Ксана ни за что не соглашалась уехать из Укардии. Говорила, что такой поступок убьет наших родителей. Поэтому я договорился с отцом Ольтоном, чтобы он втайне провел брачный обряд. Я думал, что тогда отец смирится. То, что благословлено Светлым близнецом, людям не под силу разорвать.
– Значит, отец Ольтон знал о планируемом побеге? – не выдержав, выпалила я и затаила дыхание в ожидании ответа.
Пабло удивленно вскинул голову, словно не ожидая, что в комнате кто-то еще есть. Уставился на меня и грозно нахмурился.
– А ты еще кто такая? – выдохнул он, и меня даже на расстоянии накрыло волной неприятного алкогольного запаха из его рта.
– Пожалуй, мне пора вмешаться, – неожиданно вступил в разговор Фабион и аккуратно оттеснил меня в сторону. – Иначе мы точно до ночи здесь застрянем, а мы с Хеаной сильно устали.
Гаральд изумленно вскинул бровь, явно не понимая, что тот затеял, но не успел ничего спросить или возразить. В следующий миг приятель прищелкнул пальцами – и мое лицо окатило жаром от его заклинания. Гаральд с приглушенным восклицанием отклонился, едва не упав при этом со стула, однако Фабион метил чарами не в него. Пабло наверняка даже не понял, что именно произошло. Но через мгновение он оказался плотно спеленат прозрачной зеленоватой сферой, слабо искрящейся при каждом движении воздуха.
– Чары подчинения? – удивленно выдохнул Гаральд. Не выдержав, встал и подошел ближе к плененному товарищу, внимательно приглядываясь к заклинанию Фабиона. – Однако. И вы до сих пор являетесь лишь учеником, мой глубокоуважаемый ир?
– В Пакасии свои законы и требования к магическим знаниям, – уклончиво проговорил Фабион. – Давайте не будем отвлекаться. Я действительно зверски устал после дороги и более всего мечтаю о мягкой кровати. Если на пути к ней мне придется подвергнуть подобному допросу все население Укардии, чтобы отыскать убийцу падчерицы бургомистра, – то пусть будет так.
– А сил хватит? – с откровенной насмешкой поинтересовался Гаральд, но тут же осекся и замолчал, когда Фабион медленно повернулся к нему и смерил внимательным, немигающим взглядом.
– Понятно, – пробормотал целитель и нервно взъерошил огненно-рыжую шевелюру. – Видимо, хватит.
– Вот именно, – с нехорошей усмешкой подтвердил Фабион, и мне стало откровенно не по себе от его холодного тона. Чую, приятеля на самом деле достала вся эта затянувшаяся история с семейными тайнами, раз он отважился на столь серьезные меры.
– Приступайте. – Гаральд пожал плечами и отступил в сторону, давая ему полную свободу действий.
Фабион поблагодарил его учтивым кивком. Потянулся было засучить рукава просторной рубахи, но в последний момент одумался, вспомнив про свои татуировки, которые наверняка заинтересовали бы Гаральда. От мрачного, сосредоточенного выражения лица Фабиона мне стало еще страшнее. Н-да, если бы я не знала его уже достаточное количество времени, то решила бы, что он готовится пытать несчастного Пабло. Впрочем, вряд ли в этом есть резон. Юноша пьян, а следовательно, при всем желании не сможет сопротивляться допросу. Выложит все как на духу и вряд ли потом вспомнит о своей необычной откровенности.
– Итак, отец Ольтон был в курсе твоей затеи с побегом и последующим брачным обрядом? – сухо спросил Фабион, сделав шаг к застывшему на стуле Пабло.
– Да, – неожиданно громко и внятно ответил он. – Он и подсказал мне этот выход. Я исповедовался ему несколько раз. Думал, что его советы помогут мне справиться с чувствами к сводной сестре. В последний мой визит отец Ольтон пообещал, что освятит наш союз, и тогда моему отцу ничего не останется, как смириться с ним. Тогда же мы назначили дату. Специально подгадали ее к этому пикнику, о котором уже давно было объявлено.
– Кто-нибудь еще знал о твоем плане жениться на Ксане? – Фабион нервно хрустнул длинными тонкими пальцами.
– Моя бабушка, – с готовностью отозвался Пабло. – Она пару раз заставала нас в весьма двусмысленных ситуациях. Нет, не подумайте дурного, я бы никогда и ни за что не опозорил бы Ксану… Мы просто целовались. В первый раз бабушка сильно отругала нас. Сказала, что отец будет в ярости, если узнает. Однако не рассказала ему. Более того – начала помогать нам. Пару раз даже соглашалась уступить нам свою комнату для встреч, где нас точно никто не стал бы искать. И она искренне обрадовалась, когда услышала, что отец Ольтон согласился провести брачный обряд. Правда, умоляла ничего не рассказывать отцу. Боялась, что он придет в ярость и не позволит нам этого. Но с уже свершенным ритуалом ему пришлось бы смириться.